Осторожно, злая инквизиция. Яна Ясная

еще и памятники сделать не успели.

      Осевший за девять месяцев холм, крест с табличкой. Имя-фамилия-отчество, даты жизни через тире. Я присел, опуская на землю заранее приобретенный букет, на случай если столкнусь здесь с родственниками Саврасовой, да и вообще, человек, пришедший на кладбище без цветов, сразу же возбуждает подозрение – а не по делу ли он тут?

      Выпрямился. Постоял, склонив голову и убрав руки за спину. Обошел могилу, провел ладонью по кресту – несколько секунд задержки не критичны, а со стороны похоже, что я для этого и тронулся с места, – и завершил круг, вернувшись на место, с которого начал.

      Нити силы, переплетенные с шагами и словами, развеялись, оставив мне ответ.

      Я медленно побрел от последнего пристанища Саврасовой Марины Федоровны, прикидывая, как буду искать серийного убийцу, на счету у которого как минимум три не инициированные ведьмы.

      Старая часть кладбища дышала покоем и умиротворением, здесь кое-где пощадили деревья и куст шиповника, и на нем среди зеленых мелких плодов кое-где встречались нежные розовые цветы, здесь какой-то оригинал засадил цветник надгробия земляникой… Двигаясь меж рядов прогулочным шагом, я составлял то, что мой наставник именовал «планом розыскных мероприятий».

      Рабочий день в крапивинском морге уже закончился, и в здании остались только дежурные, когда напряжение в сети внезапно скакнуло, выведя из строя видеокамеры. Охранник в будке на въезде ругнулся и принялся куда-то названивать по внутреннему телефону. Потом ругнулся снова и достал мобильник:

      – Андреич, тебе тут пакет оставили, сказали, ты в курсе. Слушай, на будущее, ты предупреждай!

      Левашов Кирилл Андреевич выскочил из невысокого белого здания буквально через считанные минуты.

      – Спасибо, Леш!

      – Да не за что, – ворчливо отозвался охранник. – Но ты реально, Андреич, предупреждай – я его за малым не послал!

      Судмедэксперт клятвенно заверил и рысью поспешил на рабочее место, прижимая локтем злополучный пакет: с неба неспешно начинал накрапывать мелкий дождик, капли падали на разогретый асфальт и тут же высыхали, оставляя после себя только запах.

      В кабинете Левашова пахло иначе: чаем, бутербродами и – самую малость – формалином.

      Нашарив на столе нож, Кирилл Андреевич подцепил клапан толстого плотного бежевого конверта, взрезая жесткую хрустящую бумагу, и дернулся от внезапного звука: я стукнул о раму двери, предупреждая о себе:

      – Добрый вечер, Кирилл Андреевич!

      – Максим! – сердито рявкнул судмедэксперт, выдохнул, перевел дыхание и вежливо добавил. – Владимирович…

      – Извините! – я примирительно улыбнулся и миролюбиво добавил. – Можно просто Максим.

      Он посопел, сердито сверля меня взглядом, и вздохнул:

      – Чай будешь?

      – Буду! – согласился я.

      Во-первых, мне было слегка неловко, что испугал человека, но что поделать, эти чары лучше ложатся, когда о присутствии колдующего не знают, а во-вторых, побегал я по городу сегодня изрядно.

      Чай