Самое грандиозное шоу на Земле: доказательства эволюции. Ричард Докинз

других рыб. Один из шипов плавника у удильщиков удлиняется и затвердевает, превращаясь в подобие удочки. У некоторых видов эта “удочка” достигает такой длины и гибкости, что ее впору назвать “леской”. На конце лески, естественно, находится приманка, наживка. Форма наживки меняется от вида к виду, но всегда напоминает что-нибудь небольшое и съедобное – червяка, рыбку или что-нибудь непонятное, но аппетитно подрагивающее. Часто наживка светится: еще одна природная неоновая вывеска, на сей раз гласящая: “Съешь меня”. Небольшие рыбы находят этот призыв убедительным. Они приближаются к ней, и это последнее, что они делают в жизни: в этот момент удильщик открывает свою огромную пасть и засасывает жертву вместе с входящим потоком воды.

      Можем ли мы теперь сказать, что мелкие рыбы “выводят” все более привлекательную наживку так же, как самки фазана выводят фазанов, а садовники – розы? Почему бы и нет! В случае с розами наиболее привлекательные цветы отбираются для дальнейшего размножения садовником. С фазанами все почти так же, несмотря на то, что самки могут не отдавать себе отчет в том, что делают, в отличие от садовников. Но эта разница представляется не очень существенной. Не намного заметнее различие между этими двумя случаями и случаем удильщика. Рыбы-жертвы, безусловно, участвуют в отборе наиболее удачливого удильщика, способствуя его выживанию и размножению, но делают это косвенно, служа ему пищей. Удильщик с менее привлекательной наживкой имеет больше шансов умереть от голода и, соответственно, не оставить потомства. И рыбы-жертвы действительно совершают выбор, но “голосуют” они своими жизнями! На этом-то месте мы и подходим к подлинному естественному отбору. Вспомним пройденное:

      1 Человек сознательно отбирает для размножения привлекательные розы, подсолнухи и тому подобное, сохраняя ответственные за привлекательные признаки гены. Это искусственный отбор, о котором человечество знало задолго до Дарвина, и любому понятно, что искусственный отбор достаточно могуществен для того, чтобы превратить волка в чихуахуа и “вытянуть” початки маиса, увеличив их длину с дюймов до футов.

      2 Самки фазана выбирают для размножения привлекательных самцов (неизвестно, насколько осмысленно, но предположим, что ненамеренно), опять-таки сохраняя гены, ответственные за привлекательные признаки. Это – половой отбор, открытый Дарвином, или, по крайней мере, полностью им осмысленный и названный.

      3 Мелкая рыба (безусловно ненамеренно) отбирает наиболее “привлекательных” удильщиков, служа им пищей, и сохраняет ответственные за “привлекательность” гены. Это – естественный отбор, величайшее из открытий Дарвина.

      Гениальный Дарвин первым понял, что сама природа может играть роль отбирающего агента. Кто угодно (или, по крайней мере, кто угодно с опытом в области фермерства, разведения садов, собачьих выставок или голубятен) знал об искусственном отборе и его мощи[20]. Но именно Дарвин первым заметил, что присутствие

20

Ошибочное мнение, будто Гитлер вдохновлялся работами Дарвина, основано на общем их восхищении фактом, широко известным на протяжении столетий: животных можно разводить для получения желаемых признаков. При этом Гитлер желал применить это знание к роду человеческому, а Дарвин – нет. Вдохновение привело его к более интересным и оригинальным результатам. Главное открытие Дарвина состояло в том, что нет необходимости в отбирающем агенте: сама природа (простое выживание или неслучайный успех при размножении) может играть роль селекционера. Что же до гитлеровского “социал-дарвинизма” – веры в борьбу между расами, – то это в действительности противоречит дарвинизму. По Дарвину, борьба за выживание подразумевает борьбу между особями в рамках вида, а не между видами, расами или другими группами. Не следует воспринимать (достаточно, кстати, неудачный) подзаголовок великой книги Дарвина: “Выживание более приспособленных рас в борьбе за существование” буквально. Если прочитать эту книгу, то становится ясно, что Дарвин не имел в виду расы в смысле “группы людей, животных, растений, объединенные общим происхождением” (“Оксфордский словарь английского языка”). Скорее он подразумевал другое: “Группа или класс людей, животных или вещей, обладающих общим свойством или свойствами” (там же, значение № 2). Хорошим примером дарвиновского определения рас было бы: “Все особи вне зависимости от происхождения, имеющие голубые глаза”. Пользуясь языком современной генетики, мы могли бы выразить это так: “Все особи, несущие определенный аллель”. Ложное понимание дарвиновской битвы за выживание между особями как битвы между группами особей – так называемая ошибка группового отбора, – к сожалению, не ограничено только гитлеровским расизмом. Оно время от времени всплывает на поверхность в любительских трактовках дарвинизма и даже в работах некоторых профессиональных биологов, которым следовало бы стыдиться этого.