Катакомбы Кромоса. Сергей Александрович Баталов

свернуть?

      – И такое было! – опустив голову, тяжело ответил Паршин. – Поначалу. Но сейчас такого нет. Я за тебя любому глотку перегрызу! Ты мне теперь – как сестра! Или – племянница! – В глазах землянина блеснула слеза.

      – Это – хорошо! – ответила Маша, вновь поворачиваясь телом к очагу. – А то я давно думаю: собьешь ты меня, или – нет, если мы с тобой случайно где-нибудь встретимся….

      – Странный разговор! – сказал Дите Паршин уже после того, как они покинули деревеньку и направились дальше, на юг.

      – Не думаю! – ответила ему бессмертная. – В культуре её Улья есть несколько ключевых понятий; стержневых установок, которые связывают воедино миллионы особей сообщества. В каждом Улье – они свои. В «муравейнике» Маши, если кто-то из чужаков спас тебе жизнь, запрещено убивать его, даже если он намерен убить тебя. То есть после того, как противник пощадил тебя, или спас тебя от смерти, с этого момента жизнь жука принадлежит тебе.

      – Это же здорово!

      – Не совсем! Разумные существа везде разные. И придерживаются разных обычаев…. Спасенные богомолы, как правило, начинают избегать спасителей, дабы спаситель при повторной личной встрече не мог востребовать «долг жизни».

      – То есть – убить?

      – Именно!

      – Но при чем здесь я?

      – Маша уверена, что если бы не ты с Юрой и Женьками, мы все погибли бы. Вот она и пытается прояснить для себя, чем она теперь обязана тебе лично и насколько ей опасно появляться тебе на глаза.

      – Чушь какая-то!

      – Для нас – да! Но не для них!

      – Кстати, вот здесь – прекрасное место для засады!

      – Для тех, кто преследует нас?

      – Неважно! И для них, и для нас. Надо бы Юрика с Женькой послать, проверить, что, да – как!

      – Ты – первый пилот, тебе – и карты в руки!

      – Да! Но только пока тебя нет, командир!

      – Ничего…. Ничего … Командуй! А я другим делом займусь!

      – Что-то важное?

      – Пока не знаю. Не знаю почему, но у меня отчего-то вдруг возникло сильное желание с нашим проводником пообщаться!

      – Он что-то успел натворить?

      – Не он…. Но и это теперь неважно.

      – А что – важно?

      – То, что он может кое-что прояснить нам.

      – Ты говоришь загадками, командир….

      – Погоди, придет время, я тебе первому все расскажу. А пока у меня одни только предположения, ничего больше.

      Элойка жестом приказала Самочернову остановить «колесницу», жестом же направила его и младшего Евгения в распоряжение первого пилота.

      – Вот что, милый друг! – негромко, так, чтобы слышал только «сусанин», обратилась Дита к их проводнику. – Есть у меня один очень деликатный вопросец. Очень деликатный! От того, как ты ответишь на него, будет зависеть жизнь не только твоя, но и наша. И соответственно – жизнь тех моих ребят, которые остались в деревне у твоих родственников! Так что хорошенько подумай, перед тем, как открывать свой рот и отвечать что-то на мой вопрос. Договорились?

      Кромосянин побледнел, сглотнул слюну. Он хорошо