Катакомбы Кромоса. Сергей Александрович Баталов

приведу Юрия к командиру, его расстреляют!

      – Что, правда? – сонливость у младшей дочери главы государства стала быстро проходить.

      – Еще как, правда! – не моргнув глазом, солгал Тимофеев (чего ради друга не сделаешь?). – На костре, конечно, не сожгут – у нас так не принято, но расстреляют – как пить дать!

      – Надо спасать Юрия! – Озаботилась Онна. – Иди в апартаменты Уммы, предупреди его!

      – Не могу! Я уже был там, меня – не пустили!

      – Значит, пойдем вместе! – решительно выпалила девушка, сползая с ложа и закутываясь в кусок какой-то материи.

      – Хм… Ты считаешь, это сари – лучшая одежда для перемещения по дворцу? – спросил Тимофеев, с недоумением разглядывая тонкую «простынь», в которую закуталась Онна.

      Кромосянка, не зная, разумеется, что такое «сари», ехидство в голосе Евгения, тем не менее, уловила верно.

      Она скинула с себя «сари», оставшись, в чем мать родила. У землянина начали закрадываться мысли – не слишком ли он поспешил, попросив Диту дать им приказ на доставку деревянной «колесницы»? Он почувствовал растущую тяжесть в промежности, торопливо подошел к окну, что остудить любовный пыл.

      – Я готова! – отрапортовала Онна, подбегая к человеку.

      – Тогда – пошли!

      Стражники, увидев, что инопланетник возвращается, и не один, а в сопровождении дочери Верховного Служителя, только переглянулись.

      Они молча шагнули в разные стороны, пропуская к двери младшую дочь властелина страны. Однако перед землянином они вновь сомкнули копья.

      – Он – со мной! – не оборачиваясь, произнесла Онна заветную фразу, хорошо осведомленная о правилах, действующих во дворце её родителя. Воины пропустили, наконец, и Евгения.

      Юра Самочернов спал лицом вниз.

      Он широко в стороны раскинул свои огромные мускулистые ручищи. Со стороны казалось, что он не спит, а обнимает весь Кромос.

      И место для этого выбрал самое подходящее – спальню старшей дочери главы государства.

      Заслышав шаги, из будуара появилась Умма. Кроме легкого пеньюара, на ней ничего не было. Она бегло глянула на мундир Евгения, все поняла.

      – Что? Опять – приказ? – обреченным тоном поинтересовалась она, присаживаясь на краешек огромного одра. – А отменить приказ – нельзя? – она наклонила голову, лукаво глянула на Тимофеева.

      – Увы! – развел руки в стороны землянин. – А за невыполнение распоряжения командира у нас одно наказание… – он сделал паузу. – Расстрел!

      Умма, услышав слово «расстрел», подпрыгнула на ложе.

      – Вставай, шкаф! Вставай! – вцепилась она ногтями в могучую спину Самочернова. – Быстро одевайся! А то тебя расстреляют!

      – Послушай! – спросила Дита у Демьяна, задумчиво глядя вслед Тимофееву и Самочернову, трусцой удалявшихся на север. – А какова судьба моего истребителя? Того самого, возле которого захватили нас со Служителем?

      – Да какая судьба…. Пока – никакая! Стоит на краю поля, ждет своего времени, когда его заберут хозяева, то есть мы!

      – Тогда, я