Перила. Дмитрий Ефанов

растерянно тянет Нюхач, разглядывая себя в зеркало.

      Тоже мне, красавец нашелся.

      Идем к сцене и убеждаемся, что публика довольно приличная: ни откровенного быдла, ни толп неформалов. И накурено в меру – неужели вентиляция работает? Бар тоже достойный, уж здесь пиво димедролом наверняка не бодяжат. У стойки вижу Стэна, подсаживаюсь к нему. Сцена отсюда просматривается отлично.

      – Друг мой, – обращается он ко мне, – что вы скажете по поводу великолепия сего заведения?

      Я сходу схватываю его интонацию.

      – Имею честь доложить, что ловлю себя на мысли: наверное, похожие чувства были у пса Шарика, который только-только попал в квартиру профессора Преображенского.

      Стэн кивает, будучи полностью согласен с мнением уважаемого собеседника.

      – Хотя, если не ошибаюсь, Шарика быстро накрыл когнитивный диссонанс, и он что-то там разбил или разодрал, – развивает он мою мысль. – Интересно, и нас сегодня ждет подобный финал?

      – Не… Разодрал он сову, а расколошматил зеркало. Но это потом было, не в самом начале книжки. А позвольте осведомиться, где изволят шляться наши почтенные гости? Не пробил ли урочный час, который им был назначен? Ведь наше скромное торжество уже весьма близко.

      – Да и пес с ними, – отмахивается Стэн, непринужденно перейдя с великосветского тона на повседневный. – Мне здесь публика точно больше нравится, чем тот зоопарк, который обычно за нами таскается. Кстати, у тебя телефон пиликает!

      Я хлопаю себя по карманам, вытаскиваю мобильный.

      – Алло!

      – Здравствуйте, вы мне звонили, – слышу женский голос.

      – Я?! А, я понял! Здравствуйте, меня зовут Константин, группа «Хальмер-Ю». Вы, наверное, арт-директор?

      – Какая-какая группа?

      – «Хальмер-Ю»! Мы сегодня у вас играем… Я вчера звонил, вы сказали – в районе девяти!

      – Все, вспомнила! Да, в девять! Когда начнет играть группа в двадцать двадцать, можете подниматься слева от сцены в гримерку. У вас на выступление сорок минут, это считая настройку. У нас с этим строго! Все, счастливо, у меня вторая линия!

      Я поворачиваюсь к Стэну.

      – Первый раз слышу, чтобы телка была арт-директором.

      – Надо же. Хотя почему нет?

      – Ну да… И еще… – делаю шокированные круглые глаза, – похоже, у них РЕАЛЬНО все по расписанию. Когда назначено, тогда и начинается сет, прикинь?

      – Я же говорю, все как у людей.

      – Она говорит, гримерка где-то слева от сцены.

      – А вон, – кивает Стэн подбородком в сторону лестницы, которую можно углядеть с моего барного седалища, только если изогнуться с риском вывихнуть шею. – Первый раз такую планировку вижу.

      На сцене как раз начинается настройка первой группы. Видимо, мы третьи, и у нас есть минут тридцать-сорок свободных. Это хорошо, потому что нервы уже начинают сдавать.

      – Мандражик легкий щекочет. А у тебя?

      – Чуть-чуть совсем. Это хорошо, значит, пока еще живые.

      – Зацени,