Пентакль Соломона. Проза XXI века. Александр Лонс

одновременно. Зимой очень полезно. Вообще – самое значительное в данном заведении – объемы порций. Вот если мы сейчас возьмем судака, обжаренного в миндале с острым тыквенным соусом, то он окажется половиной рыбины прехорошего размера. Вкусно – язык откусишь. Здесь вообще все очень качественно приготовлено, из добротных свежих продуктов и практически по-домашнему.

      Пухова в ресторане действительно очень хорошо знали. Его, мягко говоря, экстравагантная внешность не вызывала удивления у персонала, да и многие посетители не реагировали сколько-нибудь отрицательно на бородача в мантии. Более того, пока друзья сидели за приготовленным для них столиком, к Илье подходили какие-то люди и уважительно здоровались. На Алекса при этом не обращали никакого внимания, будто рядом его и не существовало вовсе.

      – А что значит – «шкубанки с маком и вареньем?» – продолжал интересоваться Алекс.

      – Вот действительно забавное блюдо, – обрадовался Илья. – Сие есть десерт. Это такие маленькие оладьи в форме сосисок из нежной картофельной муки. Сверху они посыпаны маком, и их надо макать в варенье. Хочешь заказать? Ну, давай, а то не попробуешь, не узнаешь!

      За это время Алекс уже съел полпорции гуся, приступил к «колену вепря» и приканчивал очередную кружку пива.

      – Спасибо, но я – пас, а то если все это съем, то точно лопну. А ты был прав: тут действительно приятное местечко. Очень симпатично! По-моему, где-то в Москве я видел какое-то заведение с таким же названием. У них, что, такая сеть ресторанов?

      – Нет, этот ресторан никаких филиалов и подразделений не имеет, он такой единственный и уникальный, – веско констатировал Пухов. – Эксклюзив. Ну, что? Потопали?

      – А давай еще немножко посидим! Мне здесь чрезвычайно нравится и очень не хочется куда-то уходить.

      Глава 6. «У Швейка»

      Алекс всегда считал себя чистым эгоистом и откровенным циником. В свое время он сформулировал для себя немудреную истину, что смысл жизни в самой жизни и в том, чтобы раздражать центр удовольствия в мозгу. Вот так и ничего больше. Ради этого, по его мнению, жили все люди – ибо человек самое эгоистичное существо в известном мире. И если вдруг некто делает кого-то счастливым или доставляет радость ближнему своему, то только потому, что так хочется этому некто. Здесь и сейчас. Таким людям приятно дарить счастье, даже тогда, когда они сами испытывают тот или иной дискомфорт, а те, кому не нравится, счастья другим не приносят. Возможно, и наверняка, вывел такие теоремы не он, а кто-то другой, не суть, главное – для него эти положения были вполне понятны, приемлемы и допустимы.

      На подобные мысли ему всегда возражали и приводили множество опровергающих замечаний. И про самопожертвование, и про самоотдачу, и еще про что-то высокодуховное… но он считал эти примеры плохими и неудачными. Самопожертвование, по его мнению, было возможно только в экстремальных ситуациях,