Ностальгии жителей Города-Дома. Александр Муниров

стать творческим человеком, видимо, имея ввиду то, что она бы занималась тем, чем хочется, пока другой мужик в обмен на ее тело оплачивает эту возможность. А Кирилл, хоть и зарабатывал немало, но, видимо, значительно меньше ее бывшего.

      Здесь Света работала контент-менеджером в большом магазине.

      Кирилл спускался в лифте и опять думал о том, что не знает, как сделать так, чтобы ей было хорошо. Но что странно, если раньше эта мысль погружала его в уныние, то теперь скорее настраивала на некую мрачную решимость и наполняла фаталистичным спокойствием.

      Не может. Значит, это надо просто принять и больше не стараться.

      Пространство с кораблем располагалось в противоположной части Города-Дома, но слова «противоположная часть», в данном случае, означали лишь необходимость в короткой прогулке по коридорам. Кирилл двигался по широким улицам третьего уровня, специально сделанным прогулочными; по обе стороны располагались темные витрины магазинов, а середина коридоров разграничивалась лавками, растениями или современным искусством: статуями, композициями, рисунками. Кирилл не очень хорошо разбирался в искусстве, но сейчас, в темноте и без людей, они воспринимались острее, ощущались как нечто большее, чем просто статуи, композиции или рисунки, значительно сильнее дополняя идентичность Города-Дома, нежели днем. Будто двигаешься по музею, кем-то и с большой любовью встроенному в обычную человеческую жизнь.

      Вот переплетение тонких труб, похожих на трубы промзоны. Вот инсталляция из камней и железной руды – то, ради чего сюда и пришла цивилизация. Вот человек, вырастающий из пола и тянущийся к лампе…

      Все было наполнено смыслом, все приобретало новые качества, но видеть это сейчас могли только Кирилл и полицейский, патрулирующий улицу.

      За поворотом, ведущим в другой корпус, на радиальных лавках дремали какие-то школьники, одетые в неформальные мешковатые кофты с логотипами рок-групп. Кирилл был уверен, что рок свое уже отжил, и современные дети слушают другую музыку, но, похоже, ошибся – эти ребята были совсем юными. Они были так непосредственны, наивны и чисты, что невольно становилось завидно и горько. Вот девочка прислонилась к плечу мальчика, вот мальчик свесил руку и касался ею теплого пола – в одном этом моменте было больше трогательного, чем в неделе его семейной жизни.

      Кирилл в детстве мечтал стать рокером, но потом это желание прошло, как и многие другие детские желания. И не то, чтобы это было плохо, но, глядя на детей, он вспомнил, как тогда считал себя единственно верным носителем правильных идей о том, каким должен быть мир, а рок-музыку единственно верным способом их донести, символом свободы, духом бесстрашия.

      Кто знает, – подумал он, – если бы я стал рокером, то может и мир бы стал лучше, и жаловаться на окружающую жизнь было бы меньше поводов.

      Он нашел нужный вход – узкую дверь с алым неоновым изображением