6 | Поэтический дневник. Александр Левинтов

в пустоте

      птичьих песен улетевших,

      вспоминаю я про тех:

      юных, радостных и вешних

      лёгкий ветер забытья,

      шелест листьев с поднебесья,

      нет, не весь сказался я,

      и не все пропеты песни

      октябрь

      пряная осень, ржавые листья

      солнца улыбка – ирония лета,

      взять бы сейчас и бездонно напиться

      чтоб не услышать чьего-то ответа

      ветер срывает листья и мысли,

      дрожь пробирает щетину травы,

      дожди подсобрали воды – и вышли

      походом на город, надолго, увы

      серое небо, серые страсти

      сильно изношенный, мир поскучнел,

      вроде, всё было – теперь лишь напасти

      и бесконечность рутины и дел

      вот, не везёт, вновь октябрь вернулся,

      я и не думал дожить до него,

      холод рябин ярко-красных коснулся,

      вздох: как до лета ещё далеко

      пьянка в одиночестве

      деликатною рукою

      поднесу себе рюмашку,

      хлопну горькую, не скрою,

      и огурчик без промашки

      ни шумихи, ни боданий —

      сам с собой наедине,

      серп висит, убогий, ранний,

      как ракитник по весне

      хорошо мечтать и плакать,

      вспоминать, скорбеть, грустить,

      быть бездомною собакой

      и тихонько, горько выть

      за окном ветра гуляют,

      за окном – дела и быт,

      я спокойно пропиваю

      век, что богом мне отлит

      ИЗ «ИЛЛИРИИ»

      сиеста

      синяя сиеста,

      голубые дали,

      голубое место,

      жёлтые сандали

      тихо, как у Бога,

      горы голубые,

      отдохни немного,

      присно и отныне

      шелестящей гальке

      вторит ветер в ветках,

      я сегодня сталкер,

      опытный, но ветхий

      не дрожат секунды

      старых циферблатов,

      день ещё не Судный,

      тихий, робкий, складный

      радости, печали —

      всё пройдёт, наверно,

      жить мы все устали,

      я сижу в таверне

      дубровник

      море, насыпь, острова,

      катера да парусы,

      жизнь, конечно, не нова,

      когда слабы градусы

      пляжи, скалы, рыбаки,

      куны, евро, доллары —

      если есть, то до ноги

      кто какого колора

      небо, волны, облака —

      загорай хоть до черна,

      жизнь удачлива, пока

      нищетой не порчена

      девочка-людоед

      её зовут, наверно, Катастрофа,

      ей лет двенадцать – всё уже при ней,

      она измерила меня не очень строго

      из-под насупленных изогнутых бровей…

      соседей нет давно – их, очевидно, съели,

      жилище велико из-за жердей,

      она гуманна – так родители велели:

      любить со всей