Возвращение алтаря Святовита. Алексей Борисов

круг общения, и если выпала кому возможность услышать слова: Помню, в годы моей молодости, лет так «цать» назад, – дослушайте рассказ до конца. По крайней мере, будет, что поведать внукам. Дабы те не искали «правду», сомнительную и перевёрнутую в угоду духа времени.

      Беглого командира мы перенесли на сеновал, под присмотр бойцов. Телефонист Гена дал рекомендацию:

      – Василий Егорович хороший, добрый, очень отзывчивый. Только в лагере у него что-то с головой стало. Мы за младшим лейтенантом присмотрим.

      На рассвете, перед самым уходом, я ещё раз обследовал машину, сверяясь по книжке, и выявил причину заклиненных передних колёс. К аккумулятору с радиатором и покрышкам добавилось соединение рычага. Сам же он вывернулся неестественным образом, упёршись в рессору. Всего-то надо было с самого начала хотя бы на гвоздь закрепить, а так машинка хоть куда. Рулевые тяги ещё посмотреть, болты подкрутить, ведь шатается всё, но как говорится, поспешай не торопясь. Савелий и так знал, что нужно делать с «эмкой», посему мы попрощались до послезавтра. С хутора мой путь шёл домой. За день Силантьевич разузнает, каким путём добирался младший лейтенант, и если побег был совершён из лагеря Шаталово, то стоит сделать по маршруту закладки с продуктами. Так как лагерь этот простоит долго, и бежать будут из него часто, то пусть у ребят будет как можно больше шансов. Второй задачей стояло посетить деревни Шимоновку и Митюли, старосты которых, подобно Савелию Силантьевичу, были мне знакомы, хотя и не так хорошо. До середины октября немцы отпускали военнопленных красноармейцев, состоящих в родстве с местными жителями. Стоило лишь предъявить одному из заместителей начальника лагеря справку от старосты селения, на предмет поиска родных, да небольшой подарок сделать. За одного гуся или золотую серёжку отпускали и без бумажки. Достаточно было ткнуть пальцем на военнопленного. Оставалась ещё одна лазейка, по которой можно было не собирать бумаги – фиктивный брак. Идти в «зятья» для мужчин стало ещё одним шансом покинуть зону с колючей проволокой. А что было делать? Русские бабоньки готовы были и не на такое, только б из лап смерти мужика выдернуть, а там, как Бог рассудит: есть совесть – вилы в руки и немцу в живот; а коли, нет за душой ничего – то живи, как знаешь. Шли оккупанты навстречу сельчанам не из сострадания, а из прагматического расчета. В теории игр это называется «игра с ненулевой суммой». Иными словами, немцы немного уступали вначале, но много выигрывали потом. Освобождённые русские, в их понятии, неспособные пережить надвигающиеся холода в лагере, за счёт местных жителей сохранили бы жизнь, а потом, сытые, здоровые и морально неспособные к сопротивлению становились рабами Рейха. Для пленных это был выход, но уж больно неравномерной была пропорция для местного населения. В среднем крестьянская семья, сверх себя, могла с трудом прокормить ещё трёх мужчин. Это был предел, в условиях, когда немцы практически начисто вырезали весь скот и домашнюю птицу, оставив небольшие запасы хлеба и картофеля. Помочь деревенским можно было лишь, спросив