Всяк бежит за своим светлячком. Анатолий Санжаровский

понимаю, это имя вам вовсе не идёт… Вам бы лучше… Флора… Богиня цветов и весны!

      – Ну… – Старуха помягчела. – На Богиню я вся согласная… На цветок согласная… А кабы я была маленькая, как бы меня звали?

      – Лора… Лорка… Х… Хлорка…

      – Иди ты ежей пасти, горький забулдыжник! – снова влетела в гнев старуня. – Начал с Богини, а кончил хлоркой.

      – Можем и от хлорки уйти…Пýша…Вам бы разве не подошло? Пульхерия… красивая… Или Ксюша… Поликсения… Очень гостеприимная… Или Прося… Проскýня… Вдобавок к славе… Или сама Гонеста… Достойная уважения, честная, почтенная…

      – Сперва наворочал кучу гадостей, а потом запел: честная, почтенная! Надо было и начинать с почтенной.

      – Так то не про вас, – Митрофан до шёпота сбавил голос.

      – А! – снова обиделась старухня. – Как почтенная – так не про меня! Про меня только и осталось, что скрытная да хромая!.. Обратно хороши холерики! Сам, видали, не святей ли матери, братуля – борец!.. Одна я в этой компании хромая да ненадёжная, да шаткая! У меня под крышей барствуют… и… У Фили пили, Филю ж и поколотили!?.. Таких и совесть не убьёт!

      Старуха опрометью прошила к двери. Повернулась.

      – Ну где я хромая? Где я шаткая? Я что, на костылях шлёпаю? Или по стеночке?.. Я вам, святые борцы, ещё покажу, какая я ненадёжная!

      Старуха выскочила из комнаты и так хлопнула дверью, что весь вигвам её охнул.

      – Однако бабуленция со бзыком… Распенилась… – Митрофан устало подсел ко мне на койку. – Ты чего как стукнутый? Вытащил обломинго?[58] Как сегодня экзамен, воркоток?

      – На нашем фронте всё без перемен, – как можно равнодушней ответил я. – Петух.

      – Ну Капитоша! Ну голова! Держи пятерик! – Он больно сжал мне руку. – Если кошка проворна, то и наша, – стукнул меня в плечо, – то и наша мышь шустра! Одни пятаки из огня таскать! Три экзамена – три пятака! Осталось через последнюю ступеньку перескочить, и наш Серафимчик[59] в дамках! Студиозус,[60] якорь тебя!.. Поздравляю от всей печёнки!

      5

      Не руби правду до состояния бифштекса.

Г. Малкин

      Последнюю ступеньку я перескочил, но в дамки не попал.

      Как в бреду, с пересохшим горлом рыскал я по списку принятых и себя не находил. Неужели – мимо?.. Неужели не взяли?..

      Не-е, это сон белой кобылы. Вздор, чистейший вздор! Не может того быть!

      Я снова и снова, может, уже в сотый забег проскакивал по списку с начала до конца и с конца до начала, однако на своей фамилии так и не споткнулся.

      Может, подумалось, не хватило мне строчки с лица списка, может, я на обратке сижу? Дёрнулся я заломить низ листа, но список был под стеклом, и я, не увидев чистого стекла, лишь невольно зашиб об него пальцы.

      Меня нет там… Всё… Сгорел…

      Эта больная экзаменационная вузня так придавила, что я даже не помню, как добрёл до своего дупла.

      Баба Клава кормила во дворе кур.

      Увидев меня, она громко спросила, прижаливая:

      – Ты

58

Обломинго – провал, неудача.

59

Серафим – огненные ангелы.

60

Студиозус – студент.