Face-to-face. Галина Тер-Микаэлян

хотя бы намек относительно этого дела, то кто окажется козлом отпущения? Понятно, что не дочь генерального секретаря и не жена министра внутренних дел, которые обожают бриллианты – настолько, что согласились передать бесценные полотна шейху Абу Мухаммеду в обмен на его камни. Крайними окажемся мы, и именно наши головы полетят с плеч. За хищение народной собственности в особо крупных размерах полагается высшая мера наказания, это, надеюсь, все здесь присутствующие помнят? Защищать нас никто не станет.

      Худощавый человек, до сих пор не проронивший ни слова, поднял голову и, сглотнув слюну, испуганно спросил:

      – Так что же вы предлагаете?

      Полковник криво усмехнулся:

      – Мой план предельно прост и вполне объясним. Все мы по разным причинам были вынуждены участвовать в этом деле, но никто в наше положение входить не станет, и если мы загремим, то на полную катушку. Нам надо подумать о себе… о своих близких. Поэтому предлагаю пригласить Лузгина и Самсонова сюда, извиниться перед ними за незаконное задержание и… отпустить.

      В воздухе повисла напряженная тишина, потом визитер красивой хозяйки министерской дачи в Серебряном Бору угрюмо спросил:

      – Дальше?

      – Повторяю, мы извинимся и отпустим их, а все, что произойдет дальше, должно произойти в другом месте – не здесь. Кроме нас троих никто принимать в этом участия не должен, нам не нужны свидетели. Если вы согласны со мной, то…

      – Как это? Что… что вы имеете в виду? – пролепетал худощавый.

      Ему никто не ответил, полковник на него даже не взглянул – смотрел на второго собеседника и ждал. Тот в раздумье провел рукой по лбу и кивнул головой:

      – Хорошо, другого выхода я действительно не вижу.

      Полковник насмешливо прищурил глаза:

      – Именно так, я рад, что вы это поняли.

      – Что нужно делать конкретно?

      – Сейчас объясню. Итак, я лично беседую с Лузгиным и Самсоновым, извиняюсь за действия своих подчиненных и предлагаю им выпить по чашечке чаю. Оба хотят пить, я уверен – с момента задержания у них во рту не было ни капли жидкости. Вы, – он повернулся к худощавому, – подадите им чай, в каждую чашку капнете по две-три капли вот этого – в руке его появился пузырек с пипеткой, надетой на горлышко, – но не переборщите: две-три капли, не больше.

      – Нет! – тот отпрянул, как ужаленный. – Нет, я не смогу!

      – Сможете, если подумаете о… вашей дочери, – в голосе полковника звучала сталь. – Держите!

      – Это яд? – сразу поникнув, худощавый покорно стиснул пузырек потной ладонью.

      – Ни в коем случае! В дальнейшем эксперты не должны обнаружить в их организмах никакого яда – это сильный наркотик, который полностью парализует все мышцы и отключает сознание. Не сразу, однако, а минут, примерно, через сорок после того, как попадет в организм. Действие его продолжается часа три, после этого он бесследно распадается, и организм постепенно восстанавливает свои функции. Поэтому у вас в запасе будет три часа. За это время вы должны будете