Алтарь Святовита. Алексей Борисов

фальшивых монет. Для солидности отрядом командовал Энгельберт.

      В два часа пополудни шестеро кнехтов стояли на причале, обдумывая как попасть на судно. Энгельберта с казначеем, безусловно, пропустили, а стражников ― нет. Воинот заявил, что судно его собственность, он здесь живет, а шарить по закромам в собственном доме ― не позволит никому. В доказательство его слов в сторону кнехтов ушкуйники направили два заряженных арбалета, установленных с левого борта кеча. Остальная команда в воинском облачении пряталась за рубкой и в случае атаки смогла бы дать отпор небольшому отряду стражи.

      – Я еще раз, для тех, кто глухой, по-немецки повторяю, никаких фальшивых монет на судне нет! Есть только личные деньги моих людей, я за них отвечаю. Сможете в городе поймать за руку, ― нет вопросов. Купец и резаны с собой не имел, весь кошелек мытарю отдал, скажи мне, откуда у него фальшивки?

      – Я того не ведаю, ― не стал возражать Энгельберт. ― Но у меня есть распоряжение епископа обыскать судно и арестовать фальшивомонетчиков. И я это сделаю, Господь свидетель.

      – Что ж, тогда и я буду звать свидетелей, но не из твоих людей. Да хоть вон того монаха, с крестом на шее, что сюда идет. За ним как раз еще двое бюргеров тянутся. Троих видоков будет достаточно.

      Вскоре приглашенные свидетели оказались на палубе возле грот-мачты. Рыцарь не стал проверять личные вещи экипажа, а с ходу предложил Воиноту показать свой кошель. Два золотых августала, абсолютно одинаковые с виду, легли на ладонь Энгельберта. Казначей прикоснуться не посмел, однако маленькими сальными глазенками пожирал блестящее на солнце золото.

      – Одна из них фальшивая, вот эта, ― рыцарь указал пальцем на монету, где надпись была с сокращением, ― чеканщик недосмотрел, поленился.

      Энгельберт никогда не сталкивался с золотыми августалами, предпочитая серебро. Да и отчеканено их было не так много. Посему и решил, что фальшивая та, на которой надпись короче.

      – Я передаю указанную тобой монету для тщательного исследования, – заявил Воинот. – Только каким образом настоящее золото может оказаться фальшивым? Любой меняла с удовольствием отсыплет за нее серебро. А дабы она не пропала или не была подменена, предлагаю при свидетелях положить в мою шкатулку и опечатать.

      – Согласен! – подтвердил Энгельберт. – Пусть будет так.

      Павел принес бронзовую шкатулку в виде желудя, туда положили монету и ларчик закрыли миниатюрным ключом. После этого вещдок поместили в замшевый мешочек из-под специй, любезно предоставленный Снорри. Шнурок мешочка туго завязали и залили сургучом, на котором барон поставил печать своим перстнем.

      Как только процедура была завершена, и мешочек был передан Энгельберту, Воинот отдал команду оруженосцу:

      – Павел, седлай лошадей, мы едем к меняле.

      – К какому меняле? Судья Дерпта сам разберется в фальшивке, ― вставил свое слово казначей.

      – Интересно, а кто ж лучше разбирается в подлинности золота; меняла, ― который каждый день занимается