Алтарь Святовита. Алексей Борисов

в новой робе. В руках самолвинца была удочка, ― родственники хотели половить рыбки, пока позволяло время.

      – Ба-ать! Помоги! Тут немец ненормальный, ― позвал отца Сулев.

      – Ну что за народ такой? Дай ему сухарь, пусть проваливает. Вот, смотри, ― уже обращаясь к свояку, сказал Игнат, ― блесна тут такая хитрая, а крючок железный. Леску потрогай, чуешь какая?

      Соболек повертел блесну, рассмотрел крючок, покрутил между указательным и большим пальцами руки леску и только цокнул языком, когда Игнат продемонстрировал работу спиннинга. Буквально через несколько минут в руках рыбаков уже трепыхалась рыбина длиной с локоть. А испробовавший новую снасть Соболек умудрился выдернуть щуку, староватую, а посему непригодную для продажи. Ее и отдали паломнику, ссылаясь на отчетливое пятно в виде креста на голове. Вообще-то, Соболек и Игнат просто испугались. Перед рыбалкой дядя княжны рассказывал необыкновенные истории про щук, и как назло, именно похожая щука и попалась удачливым рыбакам. История была следующей.

      В давние времена Бог создал щуку и назначил ее королевой среди рыб. А дабы она имела отличительный знак, так сказать, регалии, сопутствующие царственной особе, то на голове рыбы нарисовал крестик. Об этой затее пронюхал дьявол и стал отлавливать щук да затирать крест. Прошло некоторое время, и гулявший на берегу Бог повстречал дьявола. Завязался разговор, а Нечистый возьми да похвастайся, что создал новый вид рыб, в точности походящий по описанию на щук. Стали они созывать своих рыб, а Бог и говорит дьяволу: «У моих рыбин есть отличительный знак ― крест на голове». Нечистый усмехнулся, тайно радуясь своим козням: «А у моих креста нет», ― и принялся хлопать хвостом по воде, призывая своих, как он думал, щук. Вода вспенилась, но щуки приплыли лишь на призыв Господа, и все они были с крестиками. Посрамленный дьявол, скрипя зубами, ретировался. С тех пор в голове щуки действительно находится крестообразная кость.

      Получивший подарки Рудольф немного успокоился, воспоминания снова стали расплывчатыми, и паломник поспешил к харчевне, украдкой поглядывая на судно. Только теперь он точно знал, что его прошлая жизнь была как-то связана с причалившим с утра кораблем.

      В это время Воинот передавал письмо епископу Герману[20]. Энгельберт Тизенгаузенский, Гельмгольд Люнебургский, Иоган Даленский и родной брат епископа Теодорих, чьи предки через несколько столетий будут верой и правдой служить России, стояли рядом, в воинском облачении, сверля глазами барона. Посол Гюнтера выглядел бывалым воином. Уверенный и даже немного нагловатый, свысока смотрел на присутствующих, перебирая в левой руке четки, в точности как у покойного фон Зальца, о чем Теодорих поведал брату.

      – Я приказал Гюнтеру Штауфену самому явиться ко мне. Где он? ― грозно спросил епископ.

      – Да? – удивился Воинот. – В первый раз слышу. Мой господин может быть где угодно. Может, к отцу поехал в Равенну. Император потребовал привезти налоги с новой провинции.

      – С какой такой провинции? ― смущенно переспросил Герман.

      – Насколько я

20

Hermann von Buxhöwden, епископ Дерпта с 1224–1248 гг. По другим источникам (например, Goetze, Taf. I, #3) приводят в качестве доказательства тот факт, что документально Герман, епископ Леаля и Дерпта, носил фамилию Апельдерн. Дело в том, что мать Альберта выходила замуж дважды, и вторым браком была замужем за Хогеро из деревни Аппельдерн. От двух браков она имела шестерых сыновей с разными родовыми именами. История не сохранила надежного документа, который помог бы установить, кто из них был кто.