Имперские войны: Имперские танцы. Имперские войны. Имперский гамбит. Сергей Мусаниф

несмотря на то, что одет он был типично для туриста. Но свои татуировки, такие же черепа, как у Юлия, он сразу выставил напоказ. У рыжего их было меньше, но ненамного.

      – Добрый вечер, – сказал рыжий. – Меня зовут Клозе. Точнее, это моя фамилия, но меня все так зовут. А вы – Изабелла?

      – А то вы не знаете. Я видела вас в баре.

      – Просто хотел удостовериться лишний раз, – сказал Клозе.

      – Что вам надо? Это он вас послал?

      – Нет, он меня не посылал. Он даже не знает, что я здесь.

      – Вот как? И что вы хотите?

      – Может быть, мы продолжим наш разговор в квартире? Не угостите ли бедного немецкого парня чашечкой чая?

      – В баре вы тоже пили чай?

      – Да, только холодный и алкогольный.

      Она пригласила Клозе на кухню и заварила чай.

      Это не было против ее правил. Она никогда не давала себе слово, что не будет поить пилотов чаем.

      – У вас милая квартирка, – сказал Клозе, который видел только часть темной прихожей и кухню.

      – Откуда вы знаете?

      – Я не знаю. Я проявляю вежливость.

      – Вы откровенны.

      – Да, – сказал Клозе. – Есть у меня такая неприятная черта. Я всегда говорю, что думаю, но не всегда думаю, что говорю. Фраза относительно милой квартирки была первой частью комплимента, который я собирался вам сделать. Типа у милой квартирки милая хозяйка. Но я бы солгал. Вы – не милая.

      Действительно, неприятная черта, подумала Изабелла.

      – Я – сука, – сказала она.

      Клозе покачал головой:

      – Я так не думаю. Вы не милая, но вы и не сука. Вы – нечто среднее, что-то между ними. Но, говоря откровенно, мне на это наплевать. А чай неплохой.

      – Только не говорите мне, что вы разбираетесь в чае.

      – Совсем не разбираюсь. Я слишком редко его пью. Но мне нравится аромат этого чая, а потому я и говорю, что он неплохой.

      – Что ж, я уже многое о вас узнала. Кроме того, с какой целью вы сюда пришли.

      – Я хочу рассказать вам о Юлии, – сказал Клозе. – Я отниму не так уж много вашего времени. Потом допью чай и уйду. Вы согласны меня выслушать?

      – А разве вам требуется мое согласие?

      – Безусловно, – сказал Клозе.

      – Ладно, говорите.

      – Он плохой человек, – сказал Клозе. – Отвратительный. Очень неприятный. Он заносчив, эгоистичен, себялюбив, нагл, высокомерен, упрям. У меня не хватит эпитетов, чтобы его охарактеризовать, потому что я недостаточно хорошо образован. Порой он говорит странные и страшные вещи. Он циник и нигилист. Мы знакомы с ним недолго – всего три года. Мы проводим вместе с ним много времени. Не потому, что нравимся друг другу, а потому, что вынуждены существовать в очень ограниченном пространстве и нам просто некуда друг от друга деваться. Мы с ним вместе пьем, едим, курим, разговариваем, играем в покер и, извините, совершаем боевые вылеты. Только в бордель я обычно хожу один. Мы знакомы с ним три года, и за все это время он ни разу не назвал меня своим другом. Я его, впрочем, тоже. Порой мы раздражаем друг друга, порой мы друг друга просто ненавидим.