В долготу дней. Анастасия Перова

в каждой еловой иголочке. Напитавшиеся солнцем, они отдыхают под дождем. Где-то к просвету дороги выбегает олень, король леса, статный и грациозный. Величественно удаляется обратно, и только белый треугольник хвоста выдает его следы на траве, мокрой от дождя. Где-то там же, в глубине, живут и олениха, и оленята. Давно позади весенние игрища, битвы рогами, линька. Поздняя осень готовит к зиме одним дыханием, предчувствием наступающего снега и морозов, снежинок, ткущих тончайший и надежнейший покров над землей и деревьями. Полярные, долгие ночи встают постепенно, их ждут с санками, как северного сияния, чуда из чудес. Но пока время дождя.

      Почти не поют птицы, но в глухой темноте ухает филин. На сердце тревожно. Понятно, что надо искать укрытие, хоть шалаш строить, хоть на дерево залезать. Тоску нужно бороть быстрым шагом, смелой песней, ясным взглядом. Тогда тьма отступает, бегут обратно в болотные места тени, нет больше заунывного ветра, сдирающего остатки тепла – и нет лучше указателя перед глазами, чем горизонт, то уходящий вдаль, то скрывающийся за очередным поворотом или горной грядой, нависшим лесом.

      Они идут по разным сторонам горной гряды. У одного – небо и стена леса, лисы и ястребы, у другого – сине-серые воды, гладь пустынна, рыбы на глубине, тревожное молчание каменных стен.

      Они идут, и дорога, словно грозная грозовая туча над серыми скалами и отвесными ущельями, разделяет их пути. Солнце по-прежнему висит над ними, освещая всю землю, бросая теплые, мягкие лучи на всех и на все, но не так они глядят на мир перед своими глазами. Им не тепло, не свежо от мороза, скорее зябко. Где-то снова идут дожди, надвигаются ливни.

      – Кости ноют.

      – Да мхи зеленеют.

      Так проходит еще один день, еще одна ночь оживляет в путниках старые страхи, ночные сны. А они все идут и идут, словно вдвоем, словно на встречу, которая никогда не состоится, но очень вероятна и долгожданна.

      Где-то далеко теплятся огни, стоят красные домики с белыми крышами, им не верится ни в медведей, ни в вечность полярной ночи, которой так любят пугать тролли и прочая нечисть, в них пьют какао и спорят о книжках, а потом на ночь слушают музыку, поют песни и так встречают каждый день, каждую ночь.