Виктория. Василий Пряхин

сел за парту, открыл учебник на нужной странице и уткнулся в нее.

      – Сегодня вы меня разочаровали, – начала она. – Кто это сделал, опозорил не только себя, но и весь класс. Так как каждый ученик – это элемент мазайки, из которого получается ЛИЦО класса. И если кто-то ОДИН вздумал подло, жестоко и неблагоразумно выражаться, обзываться, драться и унижать тех, у кого нет того, что есть у других – значит, он искажает лицо класса. Делает его монстром. – Она поправила прическу. – Сегодня подвергся жестокому унижению Илья, над которым издевались и глумились Гена, Вася и Евгений. Прошу вас, славная троица, встать и выйти к доске. – Они продолжали сидеть, поджав «хвосты». – Ну и где ваш героизм, храбрость и смелость? Я жду три секунду, если вы не подойдете к доске, я позвоню вашим родителям на работу. Вот они обрадуются, узнав, что натворили их ангелочки. Не так ли? – Они встали и нехотя, еле волоча ноги, вышли к доске, опустив взор на пол, обшитый линолеум. Им было стыдно.

      – Родителей вы еще боитесь. – Она подошла к ним ближе и спросила у каждого провинившегося. – Зачем вы обидели вашего друга, товарища, одноклассника? Зачем так низко пали, когда говорили об его отце такие мерзости? Вы хоть знали, кем он был!? – Они одновременно замотали головами. – Отец Ильи – герой нашего времени. Он спас сотни человеческих жизней, когда воевал в Чечне. Его награждал сам Президент Российской Федерации медалью «За храбрость и отвагу, проявленную в бою». Он умер – героем и, прежде всего, человеком с добрым сердцем и огромной благородной душой. Вот он кто был. Чего же вы молчите? Чего же прикусили язычки? Нечего сказать? Евгений? Геннадий? Василий? – учительница села за стол, вытерла лоб платком.

      Евгений с Василием зашмыгали носом. Геннадий стоял, насупившись, уши его были краснее раскаленного металла.

      – Я так поняла вам нечего сказать. Тогда это мы обсудим с вашими родителями. А сейчас я хочу, чтобы вы извинились перед Ильей, сели на свои места и мы продолжили урок.

      – Прости меня, Илья. Я не знал, что твой папа умер, – извинился Василий.

      – И меня. Я поступил плохо. Извини, – извинился Евгений.

      – И меня, – добавил Гена, злобно посмотрев на Илью.

      – Илья ты их прощаешь? – спросил учитель.

      – Да.

      – Спасибо, Илья. Ты храбрый мальчик. – Она посмотрела на Гену, Васю и Евгения. – Можете садиться. С вами мы еще поговорим. А сейчас дети продолжим урок.

      После этого Виктория не могла воспринимать информацию, которую хотела донести до них Татьяна Викторовна, которая была расстроена не меньше, чем Виктория.

      Когда уроки кончились, Вика спросила у Ильи, как он себе чувствует. Илья ничего не ответил, сложил вещи в портфель и удалился прочь из школы. Вика расстроилась еще больше. Она винила себя в том, что произошло сегодня. Ведь именно она говорила классу, какой он странный.

      Домой Виктория пришла в отвратительном настроении – даже не осталась с девочками после уроков попрыгать через резиновые колеса– и не хотела ни с кем говорить о том, что сегодня произошло, но ее внутреннее