Сонет №155. Роман Михеенков

вались запрещёнными в корпорации «Spaсe electronix» служебными романами. Давно бы уволили, но моё легкомыслие являлось определяющим фактором при создании высокотехнологичных изобретений. На одном из них – «Шалунье Изабелле» – базировалась почти вся наша работа. Однажды, заскучав в марсианском экспрессе, я начал заигрывать с Изабеллой – очаровательным менеджером «Spaсe electronix». В процессе флирта родилась идея квантового ускорителя для космических кораблей. Долгие века скорость любого транспортного средства являлась усилием, деленным на сопротивление материи. Проще говоря – преодолением. Размышляя над скоростью совращения менеджера Изабеллы, я разбавил её сопротивление шампанским. Процесс пошёл быстрее. В научных целях я разорился на ещё одну бутылку «Дом Периньон» 2995 года – и в итоге девушка сама меня соблазнила. Я подумал, что если напоить Вселенную хорошим шампанским, преодолевать её материю станет вовсе необязательно. И, смешав коктейль из квантовых формул, изобрёл «Шалунью Изабеллу». Если совсем просто – путешественник растворяется в энергии Вселенной, а потом материализуется, где ему вздумается.

      В патентном бюро мне долго отказывали в регистрации – название «Шалунья Изабелла» их смущало. Но изобретение, продвинувшее галактику на несколько тысячелетий вперёд, может называться и так. Я настоял. Первое время дикторы новостей улыбались, произнося это название, потом привыкли. Менеджер Изабелла расцарапала мне лицо и перешла на работу к конкурентам.

      Но вернёмся к планете Таркос. Атмосфера для землянина вполне приемлемая. Гравитация тоже. Многие столетия жители планеты – потомки не самых лучших переселенцев с Земли, в основном преступников и охранников – развлекались войнами, развратом, загрязнением окружающей среды и космическим пиратством. Жителям Земли надоело, что пираты с Таркоса постоянно грабят их караваны. Земляне добавили в атмосферу планеты жесткого успокоительного и отправили на Таркос «мессию». На роль спасителя выбрали самого языкастого пропагандиста с земного галовидения – Гарри Сириуса – моего однокурсника по университету. Через месяц планета преобразилась: мир, дружба, любовь – даже об искусстве вспомнили. Но Гарри оказался человеком увлекающимся – искренне уверовал, что он мессия. Просто приличная планета показалась ему недостаточным результатом. Гарри промыл населению мозги, провёл референдум. В итоге восемьдесят шесть процентов населения Таркоса проголосовали за приведение цепочек ДНК к единому идеальному стандарту. Всем таркосянам вшили в ягодицы по чипу – и наступила у них тишь, гладь и все чувства сбалансированы. Новорожденных чипировали в роддомах. Мне приходилось читать техническую документацию этих чипов. Их биомагнитные импульсы непрерывно работают на удержание генома в таком состоянии, чтобы обеспечить абсолютное физическое здоровье и полную психическую уравновешенность. Если простым человеческим языком, то жителям Таркоса запрограммировали апатии столько, чтобы не давать волю агрессии, а агрессии – чтобы не засыпали и хоть чего-то хотели. Инстинкта размножения ровно для размножения, на разврат уже не хватает. Бурных чувств – исступлённой ярости, испепеляющей страсти или иссушающей тоски – они испытывать уже не могли. Планета стала здоровой. Слишком здоровой. Патологически здоровой. Вот в этот кромешный рай меня и ссылали ежегодно десять лет подряд.

      Первое время наблюдать расцвет деградации планеты было довольно занимательно. В борделях открывались библиотеки. При этом люди настолько быстро утратили понимание порока и все представления о нём, что не озаботились сменой вывесок на заведениях. Но библиотеки «Большие сиськи» и «Глубокая глотка» никого не смущали. Наркоторговцы целыми картелями уходили в гомеопатию. В коктейль «Кровавая Мэри» перестали добавлять водку. Вторая волна мутаций изменила их мир вполне предсказуемо. Библио-бордели закрылись, потому что люди перестали понимать смысл книг, а картели гомеопатов остались без работы – благодаря чипам жители планеты перестали болеть. Водку в «Кровавую Мэри» не вернули. Удивительно, хотя и грустно, было наблюдать исчезновение искусства. Сначала испарились творцы – пропала необходимость выражать себя. Потом утратился смысл культурного наследия – зачем испытывать чувства, если артериальное давление и пищеварение в норме. В музеях открылись кафе с кислородными коктейлями и маркеты с экологически чистой едой. Картины при этом со стен не убрали, оставили в качестве ориентиров: под копиями Караваджо – брокколи, под репродукциями Ван Гога – соевые бобы. Очень удобно. С роботами планеты Таркос стало общаться гораздо веселее, чем с их владельцами. Андроиды хотя бы старые анекдоты помнили. А люди – нет. Мир без страстей и пороков стал бессмысленным и плоским, но понимать это было некому, кроме диссидентов – предателей, тех, кто не согласился с политикой мессии и сразу вырезал свой чип. Их не казнили – отлавливали, чипировали заново и месяц держали в смирительных рубашках, пока ДНК не перестроится. Землянам и всей Галактике на их права было плевать – пиратство на орбите Таркоса закончилось – и ладно. Да и предателей было не так много – процентов пятнадцать от общего населения планеты, или того меньше. Сами себя они называли чуваками. От слова чувство. А тайные сходки – чувствилищами. Существовали в подполье. Кто смог – улетел на другую планету и поливал справедливой грязью мессию Гарри в витальных сетях.