Хороший мальчик. Эль Кеннеди

по которым мне не нравится этот мужчина. Сузив прекрасные глаза, Блейк смотрит на меня в ответ.

      – Ты точно знаешь, о чем я говорю. – Он обводит рукой заполненную свечами комнату. Я невольно замечаю, как аппетитно точно подогнанный черный костюм обтягивает его скульптурное тело. – Где блестки, а? И где баннер, о котором я просил? Здесь должно быть написано: «Уэсми навсегда!»

      А, точно. Теперь я вспомнила.

      – Прости, чувак, но блесткам не место на этой свадьбе. «Уэсми» – дурацкое прозвище для пары. А все баннеры уже забронировали для школьных выпускных и проводов на пенсию. – Я месяцы потратила, чтобы сделать это мероприятие стильным и безупречным. А он хочет превратить его в Фестиваль Безвкусицы.

      Уголки его губ приподнимаются в самодовольной ухмылке.

      – Назови меня так еще раз.

      – Как назвать?

      – «Чувак». Тащусь от этого. Напоминает о днях в братстве.

      Блейк состоял в братстве? Вот это неожиданность.

      – Знаешь, – продолжает он, – тогда все малышки неволей-волей сами на меня бросались.

      – Волей-неволей, – поправляю я.

      – А?

      – Правильно говорить «волей-неволей».

      Он подмигивает мне.

      – Уступлю только потому, что ты права. Сначала всегда все происходит по воле.

      Я стискиваю зубы. Этот мужчина невозможен. Не знаю, что вынудило меня раздеться перед ним.

      «Одиночество», – напоминает внутренний голос.

      Точно. И проклятая девчачья потребность чувствовать себя желанной, которая появляется после разрыва. Может, я и по собственной инициативе рассталась с Рейвеном, но это не означает, что я не чувствовала себя уязвимой. Блейк оказался в нужном месте в нужное время.

      Спать с ним было ошибкой, этого не повторится. И неважно, что он довел меня до оргазма три раза за тридцать минут.

      – Вообще-то жизнь не так уж сильно отличается от колледжа, – задумчиво говорит он. – Малышки до сих пор стучат к Райли в эту старую дверь. – Он ухмыляется мне. – Иногда они появляются в одном только плаще.

      – У-у, как извращенно. – Мой голос сочится сарказмом.

      – Так и есть, – серьезно отвечает он. – Впрочем, как и заниматься этим на массажном кресле.

      Мужчина смеется от души, так же, как проживает каждый день: громко, бурно, безудержно, в полную силу.

      Как и трахается.

      А-а-а. Не хочу думать о нем в постели. Вообще не хочу думать о нем, точка.

      – Мне надо поговорить с поваром, – заявляю я. – Иди приставай к кому-нибудь другому.

      – Не отстану, пока не скажешь, почему отклонила идею о фигурах женихов в полный рост.

      – Потому что это по-детски! – выпаливаю я, измотанная так, что начинаю злиться. – Как и все твои идеи! Я пыталась организовать свадьбу, а ты – день рождения девочки-подростка!

      Он усмехается.

      – Прости, что попытался добавить хоть немного веселья в свадьбу твоего брата. – Он снова обводит рукой комнату,