Нан. Конкина К.

ервая.

      Вертолет завис над обозначенной площадкой в урочище Уйтас-Айдос, затем, накренившись вперед носом и как бы выбирая лучшее место, ушел в сторону и, подняв клубы пыли, совершил посадку. Начальник городского отдела милиции срочно развернул часть оцепления фронтом к месту посадки. Его, накануне вечером, откомандировали сюда, к могиле сына Великого Чингисхана, с важной миссией – обеспечить охрану общественного порядка в период пребывания НАНа. Инструктировал лично начальник УВД области в присутствии всех своих заместителей. С собой разрешено было взять не более 15 сотрудников, 30 % из них вооружить табельным оружием, в том числе двумя автоматами. Оружие напоказ не выставлять. Иметь при себе бронежилеты, носимые радиостанции. Выдвинутся на двух автомашинах, которые замаскировать, но держать под рукой. (Хорошенькое дело замаскировать в степи автомашину!) В случае появления в этом безлюдном месте скопления людей, обеспечить порядок. Действовать по обстановке, при необходимости привлечь дополнительные силы и средства (это вообще, из области фантастики!).

      Пыль отнесло ветром в сторону, винт машины ещё вращался, а на осеннюю степную землю выскочили два сотрудника охраны. К ним тут же подбежали еще трое, прибывших минут за десять до посадки вертолета на затонированном «Ленд Крузере». По опущенной из люка вертолета лестнице ловко спрыгнул начальник УВД области Нестор Дмитриевич Викторов. В парадной милицейской форме, небольшого роста, со щегольскими усиками он выглядел по-гусарски браво. Весь вид портил висевший на плече фотоаппарат. Он никак не сочетался с полковничьей формой и начальственно-важным выражением лица. С головы Нестор Дмитриевича струей воздуха сорвало фуражку. Он метнулся за ней, а навстречу ему в погоню, от стоящей поодаль автомашины «Ниссан-патруль», устремился водитель начальника милиции Игорь Лисицын.

      Приняв из рук расторопного милиционера фуражку, водрузив её на место и сняв с плеча цепляющийся ремнем за звезды на погонах фотоаппарат, Нестор Дмитриевич повернулся к вертолету. Рядом с его люком на земле уже стоял в щегольском летнем черном костюме и лакированных туфлях недавно назначенный начальником УКГБ по Джезказганской области полковник Кубелеков. Он подстраховывал спускающихся по трапу Сару Алпысовну, супругу НАНа, и Любовь Григорьевну Юрченко, супругу Председателя облисполкома. Следом за ними на родную степь ступил НАН, (по инициалам, НАН – это хлеб по-казахски). За ним из салона вертолета высыпали Председатель облисполкома Юрченко Григорий Петрович, два фотографа-еврея из свиты и молодой мужчина лет сорока. Все они, кроме женщин державшихся по-восточному в стороне от мужчин, обступили НАНа. Он скользнул взглядом по бескрайнему степному простору и остановился на мавзолее, щит рядом с которым извещал, что это исторический памятник ХIII века, охраняемый государством.

      Нестор Дмитриевич сделал несколько снимков. Выражение лица НАНа осталось прежним, только едва заметно, как от яркого солнечного света, сузились глаза. «Фотограф,»– раздраженно подумал он. В ту же секунд фотографы-евреи, отскочив в разные стороны, друг от друга, защелкали затворами своих «Никонов». НАН, по привычке, не замечая их, вернулся к прерванным размышлениям: «Вот она, Великая и Бескрайняя степь. Тот правит ей, кто обладает умом и силой». Как бы в подтверждение этих мыслей теплый сентябрьский ветер обнял его, прижав к телу синий цековский костюм, забросил на правое плечо галстук и ласково вернул одежду в прежнее состояние. На бледно-желтом лице мелькнула едва заметная улыбка.

      «Хорошо», – в слух сказал НАН: «Красиво».

      «Да, да…», – загалдела свита.

      Григорий Петрович с видом хозяина выдался немного вперед, и, став вполоборота к НАНу, простер руку в сторону мавзолея Джучи-хана. «Вот, не так давно реконструировали купол!» – сказал он с гордостью, как будто речь шла о могиле кого-то из близких родственников.

      Нестор Дмитриевич сделал очередной снимок, при этом неуклюже заслонил обзор одному из фотографов-профессионалов и запутался ремнем фотоаппарата в висевших на кителе медалях.

      НАН сделал несколько шагов в сторону мавзолея, свита засеменила следом. Женщины, сохраняя дистанцию, так же продвинулись к усыпальнице, увязая каблуками туфлей в песке, обдирая с них лак и кожу о мелкие камни. НАН молчал. Он внимательно читал Ильяса Есенберлина, «Кочевники», «Жестокий век». Отдельные картины из этих произведений проплывали в его голове.

      «Кто знает о Джучи-хане? Кто помнит его? Специалисты и знатоки истории, да несколько семей чабанов пасущих поблизости скот. Его Великого отца, завоевавшего пол мира, знают все, его Великого сына Батыя, пытавшегося сохранить империю деда и побитого славянами, знают многие»,– думал НАН,– «Великая Золотая Орда превратилась в прах, Великие Завоеватели превратились в прах. Не известна даже могила Чингисхана…».

      «Можно войти внутрь мавзолея»»– перебил его мысли Григорий Петрович.

      «Балабол,» – подумал НАН, но приветливо улыбнулся в ответ.

      Неспешными шагами он двинулся к мавзолею. Выражение лица оставалось непроницаемым.

      «Хорошо, что утром ребята выгнали из мазара лошадь»,– подумал начальник милиции. Как бы читая его мысли, Нестор Дмитриевич