Новый Рим на Босфоре. Алексей Михайлович Величко

этому торжественному случаю в Милане, где находилась царская резиденция, состоялась торжественная церемония. Взяв 24‑летнего Юлиана за руку, император поднялся с ним на высокий подиум, где, обращаясь к войскам, произнес речь с просьбой поддержать молодого цезаря251. «Я хочу предоставить власть цезаря Юлиану, – говорил император солдатам, – моему, как вы знаете, двоюродному брату; его скромность, делающая его столь же дорогим мне, как и мое с ним родство, стяжали ему признание, и в нем виден молодой человек выдающейся энергии»252.

      Можно сколь угодно долго говорить о подозрительности Констанция и придворных хитростях, где за красивыми словами зачастую скрывались совсем иные намерения. Но кто скажет, что в данном случае царь был неискренним? Обратившись к Юлиану, он сказал: «Ты получил, мой возлюбленный брат, во цвете своей юности блистательнейшее отличие твоего рода. Я признаю в этом приумножение блеска моей собственной славы: то, что я справедливо предоставляю моему знатному родственнику верховную власть, более возвеличивает меня, нежели то, что я сам обладаю этой властью. Итак, раздели со мной опасности и труды, прими на себя управление и охрану Галлии и постарайся всяческими добрыми деяниями облегчить тяжелое положение этих областей. Спеши, чтобы ревностной заботой отстоять доверенный тебе самим отечеством пост! (выделено мной. – А. В.)»253. Высокие и благородные слова! Казалось бы, о чем еще Юлиан мог мечтать? Однако мысли молодого правителя уже были далеко впереди: как и его казненный брат, он мечтал о царстве, не слишком задумываясь о признательности по отношению к Констанцию.

      Впрочем, его назначение состоялось вовремя – сарматы уже давно забыли о существовании дунайской границы и свободно вторгались на римские земли; франки оккупировали галльские провинции. Дикие исавры многочисленными отрядами спускались с гор, опустошая все вокруг Селевкии, а персы вновь напали на земли Азии. Молодой царь и соправитель Констанция удачно оборонялся от франков, попутно разгромив некоего Сильвана – одного из мятежных генералов, пытавшегося «по случаю» примерить на себя царскую диадему. Близ города Аргентората в 357 г. Юлиан разбил заметно превосходящие его силы германцев, проявив храбрость и талант полководца254. А в 358 г. цезарь внезапно напал на хамавов, разгромив их в кратких, но ожесточенных боях, и гарантировал мир, обязав варваров принять над собой его власть255.

      В это время Констанций пребывал в Риме, заботясь об охране Рейнской границы и разрешая церковные вопросы. Наконец, известия о нападении варваров на Иллирию заставили его выступить с войском на Восток. Переправившись через Дунай, император наголову разбивал поочередно все неприятельские войска, встречавшиеся ему на пути. Затем он проник на земли сарматов и только тогда принял мир от варваров, когда они вернули из плена всех римских подданных и передали в руки царя заложников из своих знатных семей256.

      После этого император