Танцующая саламандра. Анна Ольховская

дала трещину. Но ему сделали инъекцию в шею, и он отрубился.

      А потом, уже здесь, в подземелье, его физическим и ментальным восстановлением занялся его лечащий врач. А Ламин, торчавший там, упомянул о какой-то сыворотке…

      Вот чем они его накачивали! Что заставляло его впитывать ложную информацию и блокировало собственные воспоминания!

      Ну что же, теперь у них вряд ли получится вводить ему «травяной бодрящий коктейль, созданный по рецептуре предков». Так, кажется, Аскольд Викторович назвал сыворотку, когда подопечный заинтересовался ею.

      Павел кивал проходящим мимо рептилоидам, отвечая на их приветствия, и больше всего на свете сейчас желал одного – не встретить никого из тех, с кем общался относительно близко, с кем приятельствовал.

      А главное – не встретить Ламина.

      Потому что сейчас ему было бы очень трудно удержать свои мысли и эмоции внутри сознания. Там крутился бешеный торнадо, и Павлу требовалось время, чтобы утихомирить его, навести порядок, разложить все по местам, осмыслить и выработать правильную, естественную линию поведения.

      Чтобы спасти отца.

      Вселенная услышала его отчаянное желание и не послала навстречу никого из приятелей. Павлу удалось спокойно добраться до своей комнаты.

      Впрочем, комнатой это помещение назвать было нельзя, оно больше напоминало отсек космического корабля, каким его изображают в кино.

      Тесно, мало пространства, но все очень продуманно и эргономично. Даже душевая имелась. И санузел.

      Вернее, санузелок.

      Павел подбежал к столу и лихорадочно закопошился в его ящиках. Так, что же тут подойдет для задуманного? Чтобы надежно было, чтобы Атос донес, не потерял.

      Ага. Скотч и степлер. Отлично!

      Павел аккуратно отрезал тонкую полоску бумаги, написал на ней несколько слов, приклеил полоску на широкий скотч, завернул ее таким образом, что получился плотный прозрачный ошейник нужной длины, выкинул обрезки и, спрятав ошейник и степлер в карман, торопливо вышел.

      На обратном пути тоже повезло – никого из знакомых. Правда, камеры видеонаблюдения фискально таращились на него стеклянными глазами, но мало ли зачем он решил вернуться! Забыл что-нибудь, предположим, в медблоке.

      Судя по безмятежной позе кота, за это время никто из рептилий его не побеспокоил. Павел присел перед оживившимся питомцем, приладил на него ошейник, скрепил концы степлером и, подхватив Атоса на руки, поцеловал в покрытый шрамами лоб:

      – Все, дружище, теперь иди. И поосторожнее там, письмо не потеряй!

      Кот боднул любимого хозяина, гибко спрыгнул с рук и бесшумно скользнул в темноту тоннеля.

      Глава 3

      – Что-то ты долго восстанавливаешься, – Аскольд Викторович Ламин недовольно поморщился, наблюдая, как его помощник, Макс Шипунов, ковыляет по беговой дорожке.

      Хотя сейчас ее следовало бы назвать ходовой дорожкой. Причем даже не для спортивной, бодренькой такой ходьбы с зазывно виляющим задом, а для пенсионерской, неспешной, размеренной.

      Но