Вначале была любовь. Философско-исторический роман по канве событий Холокоста. Том II. Николай Андреевич Боровой

где-то количество людей этапировано в концлагеря. В мясорубку отправляются все – мелкий клир, бывшие аристократы, слишком эмоциональные учителя школ, отставные офицеры, которые даже не были призваны правительством во время кампании, то есть все, кто может представлять хоть какую-нибудь угрозу и войти в подполье. Когда он, Бруно Мюллер, говорит, что копает и щупает достаточно глубоко – он знает, о чем идет речь. То есть – настоящие репрессии, которые хоть и происходят «по тихому», но конечно становятся известны всем и так это, насколько он знает, происходит на всех занятых германской властью территориях. И это продолжится. Это политика. Он лично был на совещании у генерал-губернатора неделю назад, где тот достаточно ясно сказал, что не просто не собирается отказываться от акций внесудебной ликвидации интеллигенции, представителей военно-политических слоев и прочих представляющих угрозу элементов, а намерен на будущий год приступить к ней с еще большей основательностью (оберштурмбаннфюрер мысленно гогочет – краковским профессорам-то еще повезло, в Заксенхаузене больше шансов выжить!) И что же? А ничего. Нет движения, по крайней мере – на подконтрольном ему пространстве и на доступном ему уровне информации. Вплоть до злости, ей-богу! Никаких спонтанных акций возмездия властям, попыток сорганизоваться для этого, пусть безнадежными отдельными диверсиями показать, мол, «мы тут» – ничего похожего. Затаились как мыши, «залезли под лавки». Если и умудрились как-то сорганизоваться, то замерли в глубоком ожидании, «до лучших времен». При мысли об этом оберштурмбаннфюрер Мюллер зло усмехается. Ну и когда же они думают, эти времена придут? На что рассчитывают? Что русские поссорятся с Рейхом? Такое может быть и случится когда-то нескоро, но если и да, то немцы сумеют дать по зубам русским так же, как врезали сейчас полякам, усомнится в этом нынче лишь идиот. Ожидать – а чего? И сколько? «Ожидать» их политика, да, до лучших времен? Но это значит – быть готовыми многие годы жить в покорности, в сенях отобранного дома, безропотно смотря, как исчезают куда-то соседи, не имея возможности учить хорошей профессии детей, повести подрастающих сыновей на напоминающую о «польском духе» пьесу в театр. Всё это, собственно, и значит быть покорным, смириться и подчиниться судьбе. И всё это конечно очень хорошо для целей Германии и устанавливаемого режима, говорит о шоке, о потрясении в событиях кампании, от ураганом состоявшегося краха. Они просто настолько потрясены и подавлены, что ощущают безнадежность, невозможность всякого сопротивления – и конечно по-справедливости. И в этой ситуации жесткие и бескомпромиссные действия не заставят «бросаться грудью на мечи», а именно окончательно и безоговорочно подчинят. Решительность действий и груда трупов убеждают, как выяснилось, и не знающей колебаний и милосердия волей вполне возможно устрашить до полной покорности и «сидения