Дикие земли. Андрей Вишненко

но до вечера ни капли. Сила воли.

      – Да-а-а , -мечтательно протянул Евсеев. – Хорошо бы. Но товарищ подполковник может и не узнает про песни в понтоне, а если до политуправления округа дойдет?

      – Да ты, лейтенант, совсем охренел, доконать меня хочешь, – взорвался Матюхин. – Где мы, а где политуправление!  Хрен тебе, а не рюмку водки. Пойдешь начальником караула и будешь всю ночь посты проверять.

      – Зачем же сразу в наряд, – обиделся Евсеев. Я же вас уберечь хочу от неприятностей.

      – Себя побереги, – заорал капитан, – видел, как нашего старшину в штабе отметелили на неделе? Смотри, я и тебе могу устроить.

      – Товарищ капитан, – дружелюбно сказал замполит. – Не будем горячиться. Давайте пойдем и посмотрим, что они там поют.

      На этой примирительной ноте они вышли из палатки и направились к понтону с арестантами. Подойдя к месту экзекуции, они услышали нестройные голоса, уныло завывавшие до боли знакомую песню. Отцы-командиры застыли, как вкопанные – завывание сформировалось в понятные слова:

      Вставай, проклятьем заклейменный,

      Весь мир голодных и рабов!

      Кипит наш разум возмущённый:

      И смертный бой вести готов.

      – «Интернационал», – прошептал замполит в ужасе. – Такую песню не то что в штабе полка, а и в политуправлении округа услышат. Нужно что-то делать, а то гнить нам в этих песках до пенсии.

      Матюхин отреагировал мгновенно.

      – Выпускай сволочей, – крикнул он солдату, охранявшему понтон. – Живо!

      Тот метнулся наверх, открыл люки, и арестанты, мокрые от пота, тяжело дыша выползли на свободу.

      – Быстро все под машины отсыпаться. И чтоб мухи не было слышно. Кобзоны хреновы, – рявкнул капитан и, резко развернувшись, зашагал к своей палатке. Замполит семенил следом, не отставая, но и не приближаясь к начальству.

      Кошка

      КОШКА жила в  доме с ЧЕЛОВЕКОМ. Это был хороший симбиоз. Они любили друг друга, но каждый проявлял свою любовь по-своему.

      ЧЕЛОВЕК любил гладить КОШКУ по голове, хватал за хвост, заставлял прыгать за конфетной оберткой, привязанной к нитке. Больше всего ЧЕЛОВЕКУ нравилось, когда КОШКА приходила в постель, ложилась на ноги или забиралась под одеяло. Так они  грелись вместе долгими зимними ночами. КОШКА осторожно касалась его ног усами и тихонько мурлыкала, создавая комфорт и как бы говоря: «Не понимаешь ты своего счастья».

      КОШКЕ нравилось, когда ЧЕЛОВЕК гладил ее по голове. Ей нравилось разговаривать с ЧЕЛОВЕКОМ. Она знала, что он ее не слышит, но постоянно учила его хорошим манерам, воспитывала, рассказывала все, что о нем думает, и всячески пыталась улучшить это божье создание. Так они жили вместе. ЧЕЛОВЕК заботился о КОШКЕ.  КОШКА внимательно наблюдала за ЧЕЛОВЕКОМ. Пыталась уберечь от необдуманных поступков, пожаров, наводнений и других неожидаемых явлений. Так случилось и в этот раз.

      Она лежала на диване и делала вид, что спит. ЧЕЛОВЕК вышел из ванной, надел новые джинсы и подошел к зеркалу, критически оглядывая себя.

      – Куда