История Икс. А. Дж. Моллой

шагает вперед, ведя меня мимо руин, мимо римских публичных домов и бань, магазинчиков и таверн.

      Наконец мы останавливаемся. На улице жарко, я покрываюсь потом.

      – Вилла мистерий, – объявляет Марк.

      Мы заходим внутрь, оставляя администратора позади. Передо мной открывается двор, боковые комнаты и яркие мозаичные полы. Заворачиваем за угол и оказываемся в более темной комнате, мастерски украшенной фресками. Им две тысячи лет, на багровом фоне, окаймляющем каждое изображение, слоем лежит вековая пыль.

      Веревка отгораживает пространство перед фресками. Наверное, чтобы уберечь их от туристов. Марк перешагивает через нее и, взяв меня за влажную руку, помогает сделать то же самое.

      Теперь я в центре комнаты, любуюсь поэтической и мечтательной прелестью этих изображений. Танцующие девушки, трогательные сатиры, печальные и прекрасные женщины. Здесь царствует красота изящества, яркая и живая, спасенная от забвения.

      – Эти фрески показывают ритуал инициации, – объясняет Марк. – Девушку посвящают в мистерии.

      Я изучаю огромные древние изображения с возрастающим любопытством.

      Слева элегантную девушку готовят к изощренной церемонии. Кто-то играет на флейтах. Молодую красавицу тщательно омывают. Она что-то пьет – вино или одурманивающие напитки. Это не важно, но после этого девушка пускается в пляс. Танцует до умопомрачения.

      Во рту у меня пересохло. Смотрю направо. На последней фреске девушка проходит обряд посвящения, ее одевает рабыня, укладывает волосы в прическу. Все это время девушка печально смотрит на меня со стены, даже с сожалением, но есть в ее выражении нотка пресыщения.

      Пресыщения чем?

      Делаю шаг вперед.

      Парадоксально, но самая важная, кульминационная сцена спрятана в дальнем темном углу комнаты. Девушка, стоя к нам спиной, наконец сняла одеяния и предстала почти обнаженной. Изгибы ее белоснежного тела восхитительны. Она выглядит божественной и невероятно возбужденной, будто откликается на некую эротическую стимуляцию.

      Сердце бьется чаще. До меня доходит, в чем дело. Девушку бьют хлыстом.

      10

      – Что все это значит? Я не понимаю, – говорю я, попятившись от фресок.

      Марк внимательно смотрит на меня в полумраке виллы, будто заглядывает в самую душу, в мое прошлое…

      – Как видишь, Икс, это инициация.

      Голос его слишком спокойный, даже неестественный. Мой же срывается на крик.

      – И к… к чему это имеет отношение? – (Он ничего не отвечает.) – Марк, поговори со мной. Объясни эти фрески… Зачем ты привел меня сюда?

      Между нами повисает тишина. Я слышу пение птиц на улице, отдаленный шум дороги. Однако на Виллу мистерий будто лег покров безмолвия: мы осквернили ее своим разговором. Но можно ли осквернить это? Снова смотрю на женщину на самой дальней и значимой фреске. Затем окидываю взглядом остальные изображения.

      Кто этот улыбающийся бог, откинувшийся назад, будто в опьянении? Кто эта женщина с лавровым венком и серебряным