Сова летит на север. Сергей Суханов

спросил Спарток.

      Рыбак кивнул.

      – Где казарма, знаешь?

      – А то! Это слева, возле дворца Гилона. Пристройка к кузне.

      – Сколько их?

      – Человек пятьдесят.

      – Ты что задумал? – сощурился Перикл.

      – Если они перейдут на нашу сторону, возьмем Нимфей в два счета.

      Первый стратег крякнул от досады. Это что же получается, он столько сил приложил, чтобы сделать одриса гражданином Афин. А главное – полезной, можно считать, незаменимой фигурой в политической игре на Боспоре. И вот теперь он хочет совершить безрассудный, опасный поступок, который может стоить ему жизни и сорвать хорошо продуманный план.

      Ответ прозвучал жестко:

      – Ты не для этого плывешь в Пантикапей.

      Спарток не сдавался:

      – При всем уважении… Мы не знаем, сколько в городе афинян и как они настроены. Ты политик, поэтому исходишь из того, что каждый клерух должен быть патриотом Афин. А ты уверен, что они готовы идти на жертвы, рисковать своей жизнью, жизнью семьи?.. Вспомни, что ты говорил мне про пританов: каждый думает в первую очередь о достатке и спокойной старости. Чем эти афиняне отличаются от тех? У них тоже промысел, дети, добро… Ты уверен, что они хотят перемен?

      – Может, и не хотят, но перемены к ним уже пришли. – Перикл обвел рукой пролив, где повсюду на фоне темнеющего неба торчали мачты триер. – Ты спрашиваешь, уверен ли я. Нет, но я верю. По моим сведениям, Гилон зажимает клерухов, обложил эргастерии непомерным налогом. Все лучшие должности отдал на кормление потомкам милетян… Так что я надеюсь на их помощь.

      – Хорошо, давай оценим силы противника. Гарнизон – раз. Ополченцы – два. Наемники – три. Сколько отсюда до Пантикапея?

      – Около сотни стадиев[127].

      – Ночной переход. Если Кизик вечером отправит гоплитов, утром они будут здесь. Тебе нужна длительная осада?

      Перикл не перебивал, хотя на скулах заиграли желваки. В нем боролись негодование и здравый смысл. Два года назад он возглавил афинскую армаду во время похода на Самос. Осада длилась девять месяцев, и все-таки мятежники сдались. Но там ситуация была другой: островитяне не могли рассчитывать на стороннюю помощь. Получается, фракиец прав: если к Нимфею подойдет ополчение из Пантикапея, дело может принять нежелательный оборот.

      – Не отправит, – подумав, сказал он. – Гарнизон должен остаться в городе, а фаланга не может выдвинуться мгновенно: нужно оповестить призывников, дать им время на сборы, подготовить провиант и оружие, снарядить обоз… Мы не знаем, мир сейчас у Кизика с Октамасадом или война. Разведчики доложили, что недавно произошла стычка под Пантикапеем, но обстановка на Боспоре меняется быстро. Нужно все проверить, чтобы не напороться на скифскую конницу…

      – Кто пойдет к Октамасаду? – спросил Лисандр.

      Перикл взял бороду в кулак.

      – Я, кто же еще.

      – Отправь одного из эпистолевсов. Не подвергай себя опасности.

      – Нет, у варваров принято, чтобы вожди договаривались, глядя друг другу в

127

Стадий – древнегреческая мера длины, примерно сто восемьдесят пять метров.