Трое обреченных. Алексей Макеев

на белые облачка. А до этого погода несколько дней отличалась редкой безоблачностью. Тень от дерева – небольшая. Стоит предположить, что дело происходило в районе полудня. Есть вопросы, командир?

      – Вот и флаг тебе в руки, – обрадовался Максимов. – Дуй в Центральный парк и принеси мне информацию. Два часа.

      – Хорошо, командир, – покладисто согласился Вернер, сообразив, что Центральный парк – не самое позорное место для работы.

      – Только не вздумай налегать на мороженое и женщин, – строго предупредил начальник. – Вот кончишь дело – тогда и гуляй смело.

      Спровадив Вернера, Максимов позвонил Шевелеву в ГУВД и по старой дружбе попросил выяснить, не объявлялся ли прошедшей ночью в городе труп по фамилии Пантюшин. Нет, сообщили по прошествии времени работники полиции, труп по фамилии Пантюшин в городе не объявлялся, однако может объявиться труп по фамилии Максимов – если не перестанет лезть в чужие дела и отвлекать работников от важных дел.

      Последнее стало своего рода ритуалом.

      – А ведь этот заморыш, помимо собственной, упоминал еще одну фамилию, – задумчиво поведал Олежка. – Помните эту странную фразу: «Не верите мне, спросите… имярека, он подтвердит»?

      – Точно, – воскликнул Максимов. – А какая фамилия у этого… имярека?

      – А я откуда знаю, – фыркнула Екатерина. – И не смотри на меня в упор, у меня память птичья.

      – А как бы вспомнить?

      – А мы не знаем, – развела руками Екатерина.

      – Связанное с «Милки-вэем», точно, – поскреб макушку Лохматов. – Я подумал еще тогда: фамилия напрямую связана с шоколадным батончиком «Милки-вэй»… Надо же, не помню.

      – А что такое «Милки-вэй»? – тупо спросила Екатерина.

      – «Молочный пудинг», – блеснул Максимов.

      – «Млечный путь», – поправил Лохматов.

      – Боже мой, какая дикая необразованность! – патетично воскликнула приемная. – Эх, вы, горе-сыщики! В одно ухо влетает, в другое вылетает! Млечников! Анатолий Павлович Млечников! Уйду я от вас! Безнадежные вы!

      – Любочка! – восторженно завыл Лохматов. – Ты гений! Это потрясающе!

      – Да-да, – плотоядно заулыбался Максимов. – Давно пора Екатерину переводить в секретари, а секретари…

      – В Екатерины! – загоготал Лохматов. – А что, Константин Андреевич, это прекрасная идея. Как в «Граде обреченном» у Стругацких, помните? Сегодня он мусорщик, завтра солдат, послезавтра президент. А вот вас на пару дней можно назначить Вернером, мне кажется, Вернер не станет возражать…

      Как выявила дальнейшая проверка, в городе проживали два Анатолия Павловича Млечникова, один из них оказался грудным младенцем, а другой – достаточно взрослым тридцатисемилетним мужчиной – директором частной фирмы «Металлик» по продаже инструмента и каких-то современных технических железок. «Очень странно это, – озадачился Лохматов. – Информация о фигуранте достаточно полная. Не поленились эфэсбэшники. А зачем им это, собственно, надо?»