Поединок. Валентин Колесников

видимый и ощущаемый на прикосновение предмет Лунного мира. Натыкаясь на видимую и твердую поверхность диска, он с наслаждением ощупывал ее, хлопал ладонью по идеально отшлифованным бокам аппарата…

      Глава вторая

      Тени от ближайших гигантских хвощей упали к ногам, когда солнце, уже почти касалось вершин зеленого леса. Похожие на башни минаретов, стволы растений устремлены в небо, чуть покачиваться от дуновения ветра. Леонид взглянул на заходящее солнце, на лес, зная, что сейчас его поглотит желтое свечение Двуликого мира. Ему взгрустнулось. Как не хочется видеть каждый раз с приходом сумерек живые картины мира, в котором он так недавно жил, работал, любил. Ощущать, что никогда больше не вернется к той оторванной от него жизни. Он двинулся, было к трапу с намерением попасть на корабль. Но, вдруг его осенила мысль: «А что, если снять шлем и попробовать добиться от Лунатиков секрет управления диском! ведь летают же! Как?!» …

      Набрав полные легкие кислородно-воздушной смеси, решительно сбросил шлем. Немедленно с этим послышалось: «Ты убил их! И ты умрешь!» – угрожающе вещал женский голос.

      «Мама, не убивай его, он хороший я люблю его!» – вступился голос девочки. Голос мамы стал «выстреливать» словесной очередью: «Умертвляю – умертвляю-умертвляю..».. Бесконечная словесная стрельба словно исходила изнутри диска. Очевидно источник «излучения мыслей» находился где-то там. Он приложил к аппарату ухо. Голоса слышались интенсивнее и сильнее с яростью «обстреливать» его мозг.

      Сознание, вопреки воле, стало поддаваться и воплощать эти жуткие слова, возникающие неоткуда, в действие. Стали холодеть кончики пальцев на ногах и руках, срываться, в беспорядочной суете ударов, ритм сердца. Но, Леонид, стал продвигаться вдоль округлости стенки диска вперед, осматривая мерцающую поверхность. И тут впервые он обратил внимание на мерцающий ритм стенки – диск ритмично мерцал, повторяя такт слов. Светотени исходили из матовой поверхности. Диск излучал мыслящую и к тому же видимую энергию.

      «А, что, если не думать?!» – и прекратив воспринимать слова-мысли, сосредотачиваясь на невидимой воображаемой точке. Поверхность диска прекратила мерцание. Приобрела равномерный молочно-матовый оттенок. Изредка на ней пробегала черная полоса. Лентообразная черная тень, шириной примерно миллиметров в сто, опоясывала диск от верха к низу или от «полюса к полюсу», вращаясь на неподвижной поверхности.

       Ободренный успехом, Леонид стал настойчивее искать вход. Он напряг память, пытаясь вспомнить, где образовывался вход, когда его впускал во внутрь диска Лунатик. Воображение нарисовало картину смотровой площадки с диском на ней и черную тень входа. Диск тут же отреагировал, на его поверхности возникла воображаемая картина с четкими контурами входа. Рука потянулась к контуру входа. Сопротивления не ощущалось. Не колеблясь, он нырнул внутрь. Мягкое зеленоватое свечение осветило его. Голоса исчезли, в ушах звенело. Внутри диска Леонид мог стоять