Z: Квази. Кайнозой. Сергей Лукьяненко

Вот представьте себе, к примеру, что тонет корабль. И вы можете спасти либо пять человек, либо одного. Ваше решение?

      – Глупый вопрос, – сказал я. – Пятерых, конечно.

      – Хорошо. А вот та же самая ситуация, но шестой человек тоже лезет в шлюпку. У вас пистолет. Если вы не застрелите шестого – то шлюпка потонет. Ваши действия?

      – Останусь сам, – выкрутился я.

      Марина Абрамовна улыбнулась:

      – Допустим, это невозможно. Тогда погибнут все, только вы можете управлять шлюпкой. Что вы сделаете?

      – Не знаю, – сказал я.

      – Но ведь ничего не изменилось. Вы и так убивали человека, оставляя его на корабле, и спасали пятерых.

      – Это другое, – сказал я.

      – Для нас – нет, – произнёс с кушетки Михаил. – Для любого кваzи ситуация однозначна.

      – Все дело в вентромедиальной префронтальной коре. – Марина Абрамовна оживилась, перейдя на любимую тему. – Это словно эмоциональный контроль над логикой. Обычная логика тоже требует от человека помогать другим людям, но логика не видит разницы между «бросил умирать» и «убил». Тут работает то, что Фрейд называл «супер-эго».

      – То есть кваzи могут стать… людьми? – поразился я. – Ну то есть мёртвые-то они останутся мёртвые, но будут человечными?

      – Это временно, – сказал Михаил со вздохом. – Это на четверть часа. И эффект слабеет от раза к разу, в итоге сходя на нет…

      Он перевёл взгляд на меня – и я вздрогнул. Взгляд был живым. Будто в нём включилось что-то, заработало, проснулось.

      – Ты, наверное, задаёшься вопросом, зачем мы ходим в такие вот центры… Да для того же, что и в церковь. Чтобы почувствовать себя живыми. Чтобы ощутить что-то, стоящее выше нашего разума. Это как голод. Тот голод, что мы ощущаем, когда восстали. Только тот голод проходит, а этот – нет…

      Кваzи замолчал.

      – Вы же ничего не помните после возвышения… – пробормотал я.

      – Голод помнят все. Только о нём не говорят. – Михаил перевёл взгляд на Марину Абрамовну. Та отступила на шаг. – Женщина-кваzи. Молодая. Могла называть себя Викторией. Могла притворяться мужчиной, но это вряд ли, вблизи вы бы поняли.

      Он достал из кармана старенький мобильник и показал врачу фотографию Виктории.

      – Вчера. Короткая стрижка, ярко-рыжие волосы. Назвалась Марией Незваной, – чётко, почти по-военному отрапортовала доктор. – У нас была первый раз.

      – Вы были на её сеансе?

      – Нет, это не обязательно.

      – Запись вели? Аудио, видео?

      – Ну что вы! – Марина Абрамовна явно обиделась. – У нас с этикой очень строго…

      – Хоть что-то она говорила? – с надеждой спросил Михаил.

      Мария Абрамовна всплеснула руками.

      – Да как все! Как все, ничего особенного! Что перед ней серьёзные проблемы, что ситуация заставляет её предавать своих, что она хотела бы попробовать взглянуть на проблему с нашей… с человеческой точки зрения… Я понимаю, это немного наивный взгляд, но очень часто ваши приходят именно за этим…

      – Она сказала «предавать своих»? – уточнил