Осколки лета. Вячеслав Анатольевич Егоров

не мутило, и глаза не слипались, только продрог я сильно, и от раздражения мокрой одежды жжение в теле стало усиливаться. Потом как не странно мне стало жарко, еще потом – тело стало просто гореть. Дождь уже закончился, но ветер еще остался и, думая, что он-то мне и поможет остудить жар, я скинул верхнюю одежду, оставшись по пояс голым. И в свете светлеющего неба я увидел, что на груди, руках и видимо спине, нанесены какие-то узоры в виде елочки и точек, отсвечивающие в робких лучах солнца. Я прикоснулся к узору на груди и почувствовал под пальцами металл, попытался ковырнуть его, но стало только больно.

      По работе я знал, что под постоянным воздействием электрического тока приложенного к диэлектрику в течение долгого времени из-за постоянной ионизации диэлектрик начинает постепенно деградировать – терять свойства сопротивления и покрывается со стороны проводника тонкой пленкой металла – происходит металлизация, что в свою очередь ведет к пробою диэлектрика. Я оглянулся на машину и уже по-новому посмотрел на отверстие, проделанное в стекле: – «Там внутри должно быть это капли металла», – озарило меня догадкой и тут до меня дошло. – «Шаровая молния! Меня ударила шаровая молния!»

      Глава 02. Не в то время, не в том месте…

      – А что ты хочешь, все они на подсосе у структур так или иначе связанных с госдепом. А там сказали бузить – вот они и бузят. А со всеми этими последними событиями повестка дня изменилась и про бузетеров просто тупо забыли, а команды отбой не поступало, вот они и продолжают исполнять номера ни к селу, ни к городу – бабки то отрабатывать надо! Оркестру заказали траур, а траур то у них там за бугром, у нас-то праздник, и дирижер еще оказался белым, что сейчас ни комильфо.

      – Какой праздник? – непонимающе спросил я. В салоне старой семерке было жарко и меня немного развезло.

      – Ты что? – возмущённо повернулся ко мне водитель – пожилой семидесятилетний и усатый водитель. – Головой ударился? Как это какой праздник… – начал разоряться он.

      – Да,– прошептал я.– Ударился. И головой. И плечом. И еще меня ударила шаровая молния.

      – Что ты там бормочешь?– водитель посмотрел на меня в зеркало заднего вида. Увидев мое сонное состояние, озабоченно просил:– Ты там как? Все нормально?

      – Да. Все нормально. Просто ночь не спал.

      – А ну да, – водитель упокоился и сосредоточился на дороге, но все же время от времени бросал быстрые взгляды, в зеркало заднего вида, проверяя, что я там, на заднем сиденье делаю.

      Водитель семерки подобрал меня на шоссе уже утром. Две или три проехавшие до этого машины не остановились, и мне показалось, что кто-то даже и прибавил газу, увидев у черт за куличками человека на дороге по пояс раздетым и непонятными блестящими знаками на теле. Догадка пришла позже, сменив собой непонимание – небольшая заторможенность, вызванная ударом в голову, все еще давала о себе знать. Одевшись, я так и простоял на дороге, качаясь, словно ива на ветру. Уходить с трассы я не решился,