Пётр второй. Александр Омельянюк

спешно готовить исходные плацдармы для атаки.

      Расположенной правее её 10-ой армии в новом составе продолжать пристрелку батарей и работы для привлечения внимания противника.

      Левее, 3-ей армии основательно подготовить к 19.6. удар под Пинском, дабы взять его, во что бы то ни стало, согласуя действия с Юго-Западным фронтом».

      А для успокоения взволнованного Брусилова 5 июня Алексеев по телефону вновь сообщил ему, что по данным Эверта «против его ударного участка собраны громадные силы противника и многочисленная тяжёлая артиллерия» и атака на выбранном месте не может быть успешной.

      Алексеев также сообщил, что Эверт получил разрешение от государя на перенос атаки к Барановичам.

      На это Алексей Алексеевич сокрушённо заметил Михаилу Васильевичу:

      – «Случилось то, чего я боялся, то есть, что я буду брошен без поддержки соседей и что, таким образом, мои успехи ограничатся лишь тактической победой и некоторым продвижением вперёд, что на судьбу войны никакого влияния иметь не будет.

      Неминуемо противник со всех сторон будет снимать свои войска и бросать их против меня, и, очевидно, что, в конце концов, я буду принуждён остановиться.

      Считаю, что так воевать нельзя и что даже если бы атаки Эверта и Куропаткина не увенчались успехом, то самый факт их наступления значительными силами на более или менее продолжительное время сковал войска противника против них и не допустил бы посылку резервов с их фронтов против моих войск».

      А.А. Брусилов считал, что для создания новой ударной группы с целью успешной атаки укреплённой полосы противника потребуется не менее шести недель.

      А за это время армии Юго-Западного фронта понесут значительные потери и могут быть разбиты.

      Брусилов также просил Алексеева доложить государю о необходимости незамедлительно атаковать противника армиями Западного фронта.

      На что Алексеев возразил:

      – «Изменить решения государя императора уже нельзя. Эверту приказано атаковать противника у Барановичей не позже 20 июня. А вам я пришлю два корпуса на усиление».

      – «Два корпуса не смогут заменить упущенных атак Эверта и Куропаткина! А их нескорое прибытие нарушит подвоз продовольствия и боеприпасов, и позволит противнику, используя развитую сеть железных дорог, подвезти против меня целых десять корпусов, а не два!» – возбуждённо в свою очередь возразил ему Брусилов.

      Он искренне считал, что это была инициатив не царя, которого он считал младенцем в военном деле, а самого Алексеева, прикрывавшего преступное бездействие своих бывших командиров по русско-японской войне – Эверта и Куропаткина.

      А Михаил Васильевич, понимая и свою вину, пытался было успокоить Алексея Алексеевича, но тот продолжил:

      – «Запоздалая атака Эверта мне не поможет, а Западный фронт опять потерпит неудачу по недостатку времени для подготовки удара.

      Если бы я вперёд знал, что это так и будет, то наотрез отказался бы от атаки в одиночку».

      Однако