Пётр второй. Александр Омельянюк

обувь все зажиточные крестьянки их деревни носили только по праздникам.

      В приданом Ксении были и женские сапожки, и нарядные башмаки на толстой подошве с совсем невысоким голенищем, перешедшие старшей дочери от матери.

      И она их тоже надевала по праздникам, остальное время бережно сохраняя в сундуке.

      Ксения вообще как-то внутренне абстрагировалась от многих деревенских обычаев, укладов и местной моды.

      Видимо всё-таки через поколения сказывалась её шляхетская и дворянская кровь.

      Поэтому она фотографировалась не в традиционном праздничном деревенском наряде, а в том, что ей самой по-правде нравилось.

      Она словно предчувствовала последнюю возможность запечатлеть себя для родителей, семьи, детей и потомков.

      Но в 1910 году Ксения неожиданно скончалась от неизвестной и скоротечной болезни, оставив мужа одного с сыновьями. Борису тогда было уже девять, а Петру шесть лет. Сыновья не видели, как соседки обмыли их умершую мать, и одели в заранее приготовленную одежду.

      Ксения уже чувствовала, что умирает и попросила ухаживавших за ней в последние дни мать и свекровь приготовить длинную рубаху на случай своей смерти.

      Не желавшие мириться с неожиданной утратой, женщины, во главе с Анной Васильевной, украсили голову Ксении венком из цветов, как обычно украшали умерших девушек и невест. После этого гроб поставили на лавку головой в угол горницы, и пустили сыновей проститься с матерью.

      Тут же со старшей дочерью попрощался и её отец Мартын Николаевич Раевский.

      Мальчики, особенно младший Петя, не понимали, что случилось с мамой. Почему она не встаёт и не гладит их по головке, приговаривая ласковые слова. Хоть Пётр Васильевич и воспитывал из них настоящих мужиков, но все дети всё равно всегда любят материнскую ласку.

      На второй день, после многочисленных прощаний и причитаний, где громче всех голосила Анна Васильевна, и отпевания отцом Сергием в Православной Церкви Рождества Святого Иоанна Крестителя в Пасынках, двадцатишестилетнюю Ксению Мартыновну похоронили на местном старом деревенском кладбище недалеко от часовни Святой Анны.

      После похорон, как обычно, родственники и соседи собрались в доме усопшей на поминки. А через шесть дней провели «шасцты», через сорок дней – «сарачыны», а через год – «гадавши» с поминками по умершей.

      Белорусы ежегодно, и четырежды в год, справляли дни всеобщего поминания (радзщеляу) всех умерших родственников (дзядзы).

      А главным поминальным из этих дней считалась «радутца», отмечавшаяся во вторник после пасхальной недели.

      В конце весны 1911 года, помянув Ксению, Пётр начал рытьё нового колодца, так как старый колодец, оставшийся ещё от прежних владельцев земли, сильно прогнил и обветшал.

      А свои колодцы были во всех крестьянских дворах их деревни Пилипки.

      И теперь, сделав сруб из дуба и ольхи, он вырыл в своём хозяйственном дворе колодец глубиной около шести метров, из которого воду также поднимали с помощью журавля.

      А