Дивный Мир Будущего. Максим Владимирович Виноградов

за свой писклявый голос, да и за учиненный беспардонный осмотр.

      – Знаю, что знаешь, – уже смелее улыбается Лола, – Но представляться все равно принято.

      Спохватившись, называю себя. Девушка одобрительно кивает, переключая внимание на собственную внешность.

      – Кстати, пялиться на других неприлично, – с усмешкой замечает она.

      Я пожимаю плечами с виноватым видом.

      – Ничего, со временем научишься делать это незаметно, – смеется красотка.

      Девушка прокручивается на месте, рассматривая свое тело с головы до пят. Проводит руками по груди, ощупывает плоский животик, удовлетворенно хлопает по упругим ягодицам.

      – А ничего, да? – кокетливо вопрошает она, – Неплохая конфигурация. Жаль только на волосы праны не хватило…

      – Ага, – я соглашаюсь, хотя, как по мне, с волосами у Лолы все в порядке: умеренной длины и густоты, наполненного черного цвета.

      Ну и все остальное, если честно, выше всяких похвал.

      Вновь взглянув на меня, девушка бегло пробегает взором по детскому тельцу.

      – Ты ведь склеротик? – невинно вопрошает она.

      [Склеротики – сленговое название индивидов, лишившихся воспоминаний о прошлых жизнях в результате перерождения. Подобные личности появляются, как результат недостаточного количества праны, либо ее специфического использования.]

      Подсказка возникает перед глазами прежде, чем я успеваю признаться в собственном невежестве.

      – А… Видимо, да, – вынужденно соглашаюсь, – Так заметно?

      – Еще бы! – кивает она, – Во-первых, постоянно зависаешь с потерянным видом, когда общаешься с Нимфой. А во-вторых… Уж больно видок у тебя непрезентабельный.

      Насупливаюсь. Не то чтобы Лола так уж меня задела, да и тайны большой не открыла, но я делаю немного обиженный вид. Девушка легко и непринужденно усмехается.

      – Не переживай! – успокаивает она, – Постепенно привыкнешь. Просматривать сообщения нейросети можно вообще на фоне, не отвлекаясь от дел. Да и внешность – дело поправимое. В конце концов – вырастешь!

      Я делаю озабоченное лицо и задаю вопрос, дурацкий и одновременно – принципиальный.

      – А Нимфа – есть у всех?

      Лола удивляется. Лола хмурится. Лола смотрит на меня, как на больного.

      – Ну конечно! – возмущенно вскрикивает она, – Что за чушь ты городишь? Разве можно жить без нейросети?

      Виновато развожу руками, хотя никакой вины не ощущаю. Я вот до сих пор не знал: можно или нет, потому и спросил. Каким же еще образом мне вернуть хоть часть воспоминаний о мире, если не задавать сотни глупых, по мнению прочих, вопросов?

      – Ты ведь не из плесени? – испуганно осведомляется Лола, на время прекращая свои кривляния.

      [Плесень, флора, эпикурейцы – индивиды, стремящиеся только к безусловному удовлетворению собственных потребностей, жаждущие лишь удовольствий и отсутствия страданий. Характерной чертой является нарочитое игнорирование