Стеклянное солнце. Максим Сергеевич Евсеев

легко раствориться и стать незаметным. Каждый член сообщества отдавал свою яркость и индивидуальность на благо общим целям. Каждое его слово рисковало быть расцененным как неуважение к памяти "вождей". Любой примирительный тон по отношению к кавказцам, азиатам, американцам или любым другим людям неславянского происхождения жестоко подавлялся и наказывался. Абсолютная дисциплина отбирала самых идейных, но не самых преданных.

      Тела сидящих у костра вздрогнули и сжались в землю, послышался выстрел. Резкий и оглушающий, он встревожил воздух и привел всю молодежь в ужас.

      – Всем сидеть на месте, никуда не вставать!

      Из темноты послышался грохочущий мужской голос. Но никто пока не показывался. Не заметили даже вспышки от выстрела.

      – Не оборачиваться. К бритому это больше всего относится.

      Появился второй голос, более хриплый и пропитый.

      В голове у Георгия появилась мысль, что это были те рыбаки, которых они невольно потревожили своим приездом.

      Из темноты, наконец, показались двое. Да, те самые два рыбака, которые сидели на краю приозерной полянки. Теперь один из них стоял с массивным и грозным карабином, а второй держал в руках большую палку – единственное оружие, до которого сумел додуматься.

      – Тихо, чтобы никто не трогался, ублюдки вшивые! – Завопил рыбак с палкой.

      Оба были в балахонах, но куртки различались. Тот, что с ружьем, предпочел одежу цвета хаки, второй с палкой – светло-желтый комбинезон.

      Рыбаки находились в трех метрах от сборища и внушали не только страх. В их гневных, ошалевших глазах было еще что-то.

      – Мы видели ваши костровые пляски. И решили, что каждого из вас надо проучить. Вы все гниды, предали себя же. Как можно так поступать, как можно восхвалять тирана!?

      Хаки с ружьем вопил на них, обуздывая свой гнев. Его руки дрожали, готовясь нажать на курок. Но что-то мешало ему… Как бы не были противны ему эти люди, он не убийца.

      – Ты ничтожество, если думаешь, что способен нами потакать! – Москвич поднялся и крикнул ему.

      Напряжение в воздухе наросло настолько, что остальные участники этой маленькой театральной сцены вцепились друг в друга, боясь пошевелиться. Все молодые люди находились в пьяном угаре, но осознавали всю опасность сложившегося положения. Любой из них может быть убит за одно только неправильное движение.

      – А ты презираешь. Презираешь, паскуда, все, что вокруг тебя. – Изо рта рыбака с ружьем вылетали, как из трубы, слюни. – Да у меня дед ветеран, до Берлина дошел! Землю жрал, кровью захлебывался, чтобы такие пидорасы как ты жить могли.

      Мужчина щелкнул затвором ружья и прицелился. В этот момент Георгий ринулся на него. Последовал выстрел. Оба лежали вповалку на земле и боролись. Второй рыбак поспешил схватить оружие товарища, но его успел вырубить подоспевший Москвич.

      Пуля ушла чуть выше на полметра и просвистела над головой Москвича. Казалось, что он даже бровью не повел. Настолько хладнокровны были его действия.

      – Что