Колдунья-индиго. Алексей Яковлев

предполагаемого информатора, Глеб перевел разговор на другую, самую животрепещущую для собеседника тему и рассыпался в комплиментах в адрес Нелли. Мол, все при ней: и красота, и доброта, и все прочие добродетели. Да к тому же прекрасная леди лишена даже исконных и законных женских слабостей: истеричности и бестолкового паникерства. Никандров после гибели родного сына потерял самообладание, а Нелли в отличие от супруга держит себя в руках и способна адекватно на все реагировать. Взять хотя бы ее трезвую оценку последних событий. А ведь она тоже переживает страшную трагедию: судьба Дениса до сих пор неизвестна. Но его родная мать находит силы вести себя спокойно. Понимает, что крики и вопли поискам Дэна не помогут…

      Новиков, несмотря на нетрезвое состояние, сразу разглядел шпильку, которую под видом панегирика Панов подпустил его благодетельнице, и стал оправдывать странное спокойствие безутешной матери. Нелли действительно не только женщина редкой красоты, обаяния и сексуальности, но еще и обладает рациональным мужским умом, а твердостью характера даст фору любому мужчине. Но если Глебу показалось, что она несколько холодно относится к сыну, потому что не устраивает каждый день истерики и не требует от окружающих идти туда, не знаю куда, на его поиски, то он ошибается. Такое поведение Нелли означает только одно: Дэна уже нет в живых, а его похитителей и убийц все равно никогда не найдут. Нелли со свойственной ей необыкновенной интуицией это поняла и мужественно сдерживает свои эмоции. А что творится в ее душе на самом деле, знает только она сама.

      Панов резонно возразил, что и не такие запутанные дела успешно раскрывались и преступники представали перед судом. А уж Новикову как руководителю службы безопасности и вовсе не пристало увязать в трясине фатализма. А то он не только разделяет пессимистические настроения Нелли Григорьевны в отношении поисков ее сына, но и сам себя уверил, что убийца Никиты никогда не будет найден и наказан.

      По тому, как Новиков слушал пламенную речь Глеба, было видно, что у него чесался язык надлежащим образом прокомментировать оптимистические высказывания оратора. Он пару раз даже открывал рот, но передумывал и снова его закрывал, по-видимому, опасаясь наговорить лишнего. Но водочные пары все распирали и распирали его нутро, пока ломка болтливости не стала непреодолимой.

      – Вот ответь, ты в сны веришь? – и Новиков ткнул пальцем чуть ли не в нос Глебу.

      – Я? В сны? – вытаращил глаза Панов, отводя нетвердую конечность приятеля от своего лица. – А кого ты видел во сне? Уж не чертиков ли? – и Глеб многозначительно указал на бутылку с огненной жидкостью.

      – Видел не я и не чертиков! – Новиков снова поднял руку с оттопыренным указательным пальцем, но на этот раз не тыкал им в нос собеседника, а только отрицательно покачал пальцем перед пановской физиономией. – Не чертиков, а Клеопатру в пышном царском одеянии, с короной на голове, со скипетром и державой, а из-под роскошного платья торчали ее обгорелые ребра. И