Часовые времени. Незримый бой. Дмитрий Политов

– картина потаенной революционной паутины, опутавшей древнюю столицу России, открывалась во всей красе. Самым удивительным при этом было внешне хаотичное, но на самом деле весьма стройное переплетение партий совершенно, казалось бы, разного толка. Вряд ли кто-то даже из самых осведомленных чинов тайной полиции империи представлял в полном объеме механизм взаимодействия людей, поставивших себе цель изменить существующий порядок вещей.

      Эсеры, кадеты, социал-демократы, анархисты – все эти и многие другие организации пронизывали насквозь тысячи невидимых глазу ниточек, сплетающихся, расходящихся и вновь соединяющихся, несущих в себе информацию, деньги, оружие и, разумеется, кровь. Много крови. Больше всего это напоминало чудовище, медленно растущее в недрах страны, постоянно требующее жертв и готовое вот-вот вырваться на свободу, круша все и вся на пути. В какой-то момент Евгений поймал себя на мысли, что испытывает легкое чувство зависти от того, что Служба практически не имеет отношения к появлению столь изощренного революционного аппарата – все заслуги по его созданию принадлежали непосредственно аборигенам.

      Что ж, Белугину и его коллегам оставалось лишь подтолкнуть этого зверя в направлении, выгодном им. О благополучии местных обитателей думать не приходилось. Да и стоило ли? В конце концов, они сами сделали почти все для того, чтобы облегчить решение задачи крохотной горстке многоопытных кукловодов, притаившихся за спинами тех, кто простодушно считал себя творцами нового мира.

      В дверь купе негромко постучали.

      – Открыто, – бросил Евгений, досадуя, что кто-то отвлек его от размышлений.

      – Позвольте билетик. – Кондуктор самым внимательнейшим образом изучил желтый квадратик картона и, прицелившись, ловко пробил его. – В Москву следуете, милостивый государь? Не боитесь?

      – Чего? – удивился Белугин, убирая билет во внутренний карман пиджака.

      – Так шалят там, – охотно пояснил кондуктор, радуясь, по всей видимости, возможности почесать языком. – Заметили, поди, что пассажиров нынче не шибко много? Боятся людишки.

      – В самом деле? – заинтересовался Евгений. – Мне казалось, что прошлогодние беспорядки остались в прошлом.

      – Так-то оно так, – вздохнул кондуктор. – Да только носится в воздухе нечто эдакое, – он неопределенно взмахнул рукой, – того и гляди заново полыхнет. Осерчал народишко не на шутку. Кажный божий день то забастовки, то стрельба… Нет, помяните мое слово, скоро опять красного петуха узрим! – Последние слова он произнес с затаенным злорадством. Хотя, может, это только показалось. В любом случае Белугин решил не продолжать этот скользкий разговор – к чему лишние неприятности?

      – Что ж, надеюсь, правительство разберется со смутьянами, – сказал он сухо, давая всем видом понять, что тяготится беседой.

      – Ну-ну, – криво усмехнулся кондуктор. – Счастливого пути! – Дверь в купе громко стукнула.

      «Занятно, – лениво подумал Евгений, – а есть