Избавление. Алексей Евтушенко

рубахой.

      Все играл горбуна, все смеялся похабным словам.

      Оловянное небо вознесения ждало со страхом,

      И бродяга-монах помолился с грехом пополам.

      Всё готово для казни. Трубач задержался на вдохе,

      И наемный палач торопливо поджег тишину…

      Здравствуй, Жанна. Живые погибнут, скончаются,

      сдохнут,

      И упрямые души искупят чужую вину.

      Здравствуй, Жанна. Не смог. Пять веков пролегло

      между нами.

      Потерпи пять минут – горожанам неловко смотреть.

      Кто-то смелый в толпе попрощался одними губами;

      Как сестра перед сном, подошла и утешила Смерть.

      Ночью пьяный патруль, выбирая потверже дорогу.

      Помянул богоматерь и нечистого крепким словцом, —

      Детский голос на площади звонко Францию звал на

      подмогу.

      А поймали зачем-то горбуна с полоумным лицом.

      СОНЕТ ИЗ ТАНАИСА

      Что делать, если я тебя люблю?

      И не имеет к страсти отношенья

      Коварное, как смех, кровосмешение,

      Способность мыслить, равная нулю.

      Три моря предрекая кораблю

      И океан, исполненный терпенья,

      Я смело прекращаю песнопенья,

      Что делать, если я тебя люблю?

      В степи, где трудно спрятать Млечный Путь,

      Мне обещали женщину вернуть

      Мои друзья, ленивые, как боги.

      Перебирали струны и рубли,

      Встречали из Эллады корабли,

      Которым я не предрекал дороги.

      АМФОРА

      Сосуд для вин, вращением рожден.

      Да парой рук, измазанных по локоть.

      Не бойся, разрешается потрогать,

      Он двадцать сотен лет как обожжен.

      Он в трюмах длинновесельных триер

      Лежал, к воде исполненный презренья.

      Он сохранил для нас вино терпенья —

      Лекарство сильных в долгий час химер.

      АРТЕМИДА ВЕРСАЛЬСКАЯ

      Беги, богиня, радости тебе!

      Везения в охотничьей забаве.

      Рука стрелу в любую цель направит,

      А в остальном доверимся судьбе.

      Пусть я боюсь и встречи, и любви,

      Но буду ждать у старого колодца.

      Кто за рекою звонче всех смеется?

      Кому кричат: – Лови его, лови?!

      Над полем, над поляной, над травой

      Мелькают часто голые колени.

      И я стою испуганным оленем

      С повернутою чутко головой.

      Звон тетивы. Охота. Травля. Лай.

      И смерть близка… Спасенья нет… О боги!

      И нот богов. Березы вдоль дороги.

      Луна на небе. Хлеба каравай.

      ДАВИД

      1

      Вот он стоит. Не юноша, но муж.

      Ему опора – собственные ноги.

      Защитники людей – благие боги —

      Давно лишь тени в царстве мертвых душ.

      Еще не начался короткий бой,

      Еще праща не свистнула в замахе,

      Его народ еще трепещет в страхе,

      Но слава предначертана судьбой.

      Тяжелый