Еретическое путешествие к точке невозврата. Михаил Крюков

его рубахи и заглядывая ему в глаза.

      – Вольфгер, скажи, почему ты так холоден ко мне?

      – Ута, я… Не мог же я… Это выглядело бы как насилие…

      – Но теперь это не будет выглядеть как насилие, – прошептала девушка, прижимаясь к нему щекой.

      Вольфгер осторожно распустил шнуровку её лифа и спустил платье с плеч. Она сделал шаг, переступила через платье и теперь стояла перед ним в одной рубашке. Потом закинула руки ему за шею, обняла, нежно поцеловала и снова прижалась всем телом.

      – Вольфгер, – промурлыкала она, – я всё ещё в долгу перед тобой за своё спасение, и теперь самое время его отдать.

      Барон хотел поднять девушку на руки, но она запротестовала:

      – Нет-нет, тебе пока нельзя поднимать тяжести! Я знаю, как обращаться с ранеными! Ложись, я всё сделаю сама… – и Ута дунула на свечу.

      Теперь в комнате было почти темно, выделялся только серый прямоугольник окна.

      Вольфгер лёг на спину, и Ута пришла к нему. Она оказалась страстной, нежной и чуткой. Время в маленькой комнате на втором этаже гостиницы «Золотой лев» потекло густым мёдом.

* * *

      Они лежали в постели, узковатой для двоих, пили вино, заедая его яблоками, и смеялись.

      – Ну вот, – заметил Вольфгер, – вино кончилось, давай позовём служанку, пусть принесёт ещё кувшин из погреба, да холодненького! И ветчины с хлебом, а?

      – Что ты, Вольфгер, разве можно? – притворно ужаснулась Ута, – служанка же увидит меня в твоей постели, что будет с моим добрым именем, с моей репутацией?

      – Завтра всё равно все будут всё знать, – отмахнулся Вольфгер.

      – Это же постоялый двор, от прислуги не укроешься. Так я позову?..

      – Не смей! – Ута шутливо закрыла ему рот ладошкой. – Все спят, ночь на дворе, перебудишь всю гостиницу…

      – Но я хочу вина!

      – Потерпишь! Впрочем, в моей комнате стоит такой же кувшин. Я сейчас принесу.

      – Оденься хоть!

      – Я – ведьма, мне положено ночью голышом скакать!

      Она встала, не стыдясь своей наготы, и вышла из комнаты. Вольфгер крякнул и почесал в затылке совершенно мужицким жестом.

      Вскоре Ута вернулась с кувшином и, поставив его на пол у кровати, забралась под одеяло. Вольфгер обнял её здоровой рукой.

      – Ну как, фройляйн, установила на меня свои права? – усмехнулся Вольфгер.

      – Не совсем! – в тон ему ответила Ута, – надо бы для надёжности ещё разок…

      – Так-то ты относишься к раненому! Ну давай попробуем…

* * *

      – А где Кот? – поинтересовался Вольфгер. – Что-то его давно не видно.

      – Не знаю, гуляет, наверное, где-нибудь, – ответила Ута. – Посмотри, сколько в городе замечательных крыш и помоек, раздолье настоящему коту! Ты за него не беспокойся, он не пропадёт. Всё-таки это не совсем кот, он вполне способен постоять за себя. Лучше скажи, а ты не боишься… ну, быть с ведьмой?

      – Не знаю, – удивился Вольфгер, – а что, разве мне это чем-нибудь грозит?

      – Тебе,