Кровавая свадьба. Лариса Соболева

его, Петя был другим.

      – Ма! За что ты Феликса ненавидишь? Имей совесть…

      – Иди ты со своей совестью, знаешь куда? – В зрачках матери сверкнула ненависть.

      – И куда?

      – К папе!

      Ничего не оставалось делать. Мать ненавидела не только Феликса, но и мужа, ребятню в школе, их родителей, даже (иногда так казалось) собственных детей. По ее мнению, все были какие-то несостоятельные, безнравственные и безответственные. Андрей пошел слоняться по ресторану, разговаривал со знакомыми, изредка танцевал. Нет-нет да и задерживал взгляд на одинокой фигуре Риты. Она возила вилкой по тарелке, сосредоточенно думала. «Думай, Рита, думай, – усмехнулся он про себя. – Тебе есть о чем подумать». От нечего делать он вышел покурить, а там… отродье Феликса в лице Германа. Андрей сбежал по ступеням, не желая находиться с ним на одном пятачке, закурил.

      – Слушай, Андрей… – спускаясь к нему, сказал Герман. – Кончай к Рите приставать.

      – Кончают, знаешь, когда? – грубо парировал Андрей. – Мне это дело нравится, и я не прочь…

      – К Рите не лезь, понял? Будешь надоедать…

      – Кому? Рите? – сделал наивное лицо Андрей.

      – Мне! – закипел Герман. – Мне, Андрюша. Не прекратишь, я тебя с твоим собственным дерьмом смешаю.

      – А, понятно. Ты теперь всех хочешь с дерьмом смешать, сам-то в нем давно.

      Андрей швырнул только что начатую сигарету и ушел в ресторан. Его чуть не сбил с ног жених, который подбежал к Герману и начал что-то быстро и возмущенно говорить…

      – Есть хочешь? – спохватилась Света.

      – Может, мне еще и выпить за здоровье твоего мужа? – сердито спросил Егор и сел на место жениха, отвернувшись от нее.

      Она тяжко вздохнула, чуть-чуть не расплакалась. Ух, она покажет этому… мужу! Она ему устроит! Тронув Егора за рукав пиджака, жалобно позвала:

      – Егор…

      Он оглянулся. Веснушки уже не смеялись… Егор жестко сказал:

      – Я за тобой. Выйти можно через черный ход, я проверил. Идем.

      Он смотрел строго и решительно, наверное, так могут смотреть только в двадцать лет. В первый момент ему показалось, что Света готова сорваться и бежать с ним без оглядки… Но она опустила голову и плаксиво выговорила:

      – Не могу.

      – Что значит «не могу»? – возмутился Егор и был абсолютно прав. – Что за идиотская покорность? Ты, случайно, не мусульманка?

      – Егорушка… ты ведь ничего не знаешь…

      – И знать не хочу. Тоже мне, рабыня Изаура!

      – Тише, на нас сморят.

      – Плевать я хотел… Последний раз спрашиваю: идешь со мной или нет? Учти, не уйдешь сейчас…

      – Егорушка, миленький, – затараторила Света, – подожди немножко, совсем чуточку подожди. Я от них скоро освобожусь, и тогда…

      – От кого это ты мечтаешь освободиться?

      Они были так увлечены спором, что не заметили подошедших Германа и жениха Марата Ступина. Впрочем, Марат уже несколько часов находился в звании мужа. Герман, задавший вопрос, смотрел на