Ватуту. Артем Грач

более, что Вика сына увезет обратно в Россию через год.

      Верона тоже предупредила, что жить будет с ребенком отдельно.

      Я уже озаботил Сагуну, чтобы он подобрал ей хороший дом.

      В политику идти, желания у Вероны больше не было.

      – Не мое это, Пал Василич, сожрут меня там и не подавятся.

      – Чем же заниматься будешь?

      – Пока у тебя поработаю, а потом может фирму какую-нибудь открою.

      В общем, на том и порешили.

      После завтрака лег спать здесь же в рубке.

      – Пол, шел бы ты в каюту, шторм то никакой.

      – Нет, Эмили, мне так спокойнее.

      Казалось только уснул, когда меня разбудил крик Вероны.

      …Чалый встречался с Шелехом в своей гостинице.

      – Шелех, я уже в курсе всего.

      – И что скажешь Чалый, считаешь, что я не прав, встав на сторону Бони?

      – Нет, не считаю, вот только Пивень этого не поймет, вернее не захочет понимать, ты же его знаешь.

      – Знаю, Пивень хочет все так же, по старинке жить, и в то же время наших законов не придерживается, под себя всех мнет.

      – Шелех, ну нас то ему не замять.

      – Чалый, верно, не замять, но убрать обоих вполне может.

      – Хочешь опередить его, Шелех, но нас тогда точно не поймут.

      – Не хочу, да и не буду, его сообщество выбрало, а я против него не иду.

      – Однако сейчас пошел, и Кузема на твою сторону встал, да и Гриня тоже.

      – Чалый, ты прекрасно знаешь, почему я это сделал.

      – Знаю, но Боня фраер, и ты по законам не имеешь права за него подписываться.

      – Чалый, вот что я тебе скажу, Боня друг мне, с тех самых времен, когда всего этого еще за мной не было, и эта дружба мне дороже всего.

      – Это, во-первых, а, во-вторых, Боня требует только своего, и чужого ему не надо, и к нам он относится, как правильный фраер, а такое уважать надо, Чалый.

      – Я и уважаю, иначе бы не пришел к тебе, а по крайней мере, хотя бы воздержался на сходке.

      – Мое уважение твоему решению, Чалый, вот только вчетвером мы все равно там ничего не решим.

      – Ну это еще как сказать, Шелех, наши три голоса тоже много значат, и потом, мне Бурят звонил, он более, чем наслышан про Боню.

      – Сказал, что его голос в нашу пользу.

      – Я знаю, что Бурят недолюбливает Пивня, он и тогда, когда его над нами выбрали, против был.

      – Я помню об этом, Шелех, и мы с тобой прекрасно знаем из-за чего у них такие разногласия.

      – Что ж, тогда пойдем на сходняк, а там будь, что будет.

      – Шелех, я к Боне полечу, тебе нельзя пока к нему, перетру всю эту тему.

      – Добро, братан, лети, я Саже отзвонюсь.

      – Не надо, я уже поставил в известность Лошака.

      …Наумыч встречался с Германом в том самом кабинете, где когда-то бывал и Отшельник.

      – Что Наумыч ты не весел, что головушку повесил, слышал я краем уха, ты с криминалом решил пободаться?

      – Я этому не удивлен, Герман, что ты уже в курсе, Уваров тоже знает?

      – Э,