О демонах и Б-52. Кира Диллинджер

описать. Он был спокоен и грустен, уставшее лицо его не выражало ничего, а красные полосы на щеках и синяки вызывали в моем сердце необъяснимое желание протянуть ему сквозь окошко в двери какую-нибудь лечебную мазь. Я уселся обратно, закрыв глаза и прогоняя наваждение.

      Я даже не знал его имени.

      Наверное, никто его не знал, кроме его собственной матери, потому что он каждый раз назывался новым именем, даже если представлялся тебе вчера. Его знал весь город, но толком не знал никто. Таких бродяг как он, казалось бы, сотни на улицах города. Жонглирующих на базарной площади, поющих прокуренными голосами, или же просто умоляющих тебя подать им монету на пропитание. Я видел их каждый день. Видел и его, но он был… Другим. Он не выглядел, как бродяга, скорее, как потрепанный жизнью обаятельный ловелас, делающий комплименты каждой встреченной девушке. Он был похож на кота, обшарпанного в драке, но всё ещё милого, в чудом уцелевшей жилетке, заплатанных штанах, и неизменной шляпе, которой сейчас при нём не было. Скорее всего, отобрали, когда пытались скрутить, хотя я был уверен, что он и не сопротивлялся. Он попадался не первый раз, и был уверен, что на этот раз получится всё загладить, но властям он надоел. Проще повесить и забыть, чем ловить и отпускать до скончания времён.

      Я знал, что он проводил ночи в кроватях незамужних дам, а утром неизменно уходил, даже если его просили остаться. И дамы эти были отнюдь не средних годов, брошенные мужьями, а очень даже завидные невесты, которым было под силу превратить его из бродяги в аристократа, но он каждый раз отказывался. Снимал шляпу, говорил, что ему надо идти, и никогда не возвращался в одну и ту же кровать дважды, но всегда был безмерно благодарен, никогда не забывая имен и запахов тех, с кем разделял ночь. Я не верил в то, что такие, как он, вообще могут испытывать благодарность, пока он не забрался в постель к моей сестре, о чем я узнал лично от нее, когда она, проходя по базарной площади вместе со мной, залилась легким румянцем в ответ на его подмигивание. Я был готов понестись на него с кулаками в ту же секунду, но сестра мягко взяла меня под локоть, и рассказала, что на самом деле, когда он узнал, что ей ещё мало лет, он не стал ничего делать. Сестра живет с родителями, но в ту ночь их не было дома, и он был с ней до самого утра, лежа рядом поверх одеяла и рассказывая истории о том, где побывал и что видел, и она позабыла о том, что на улице дождь и гроза, которую она так боится и ненавидит. Он держал её за руку, пока она не уснула, а утром исчез, будто его никогда в доме и не было, и даже не оставил записки.

      Говорят, он умел дарить тепло, вселять его в других, согревая остывшее сердце и даря веру во что-то хорошее. Кто-то даже называл его волшебником, но всё это была лишь чепуха. Он просто был таким. Безгранично добрым и восхитительно очаровывающим одним только взглядом голубых глаз.

      Но сейчас он был безмолвен, ожидая конца в промозглой камере с видом на луну.

      Я хотел с ним заговорить, но слова застревали в горле, и я только вздыхал, слушая тишину