Русская пляска. Анатолий Егин

анализировать не позволяло им постичь науку управления, правильно оценить политическую ситуацию, что перечёркивало все их старания. Оттого они выглядели смешными, особенно когда задавали преподавателям глупые вопросы.

      Некоторые над ними откровенно посмеивались, а лейтенант Родин жалел, ибо сели они не в свои сани, а пересаживаться поздно, что же теперь поделаешь. Так и назвал их Олег «ничего теперь не поделаешь».

      Через пару дней лейтенант поделился своими мыслями и черновыми набросками с майором Сокольниковым. Игорь почитал и спросил:

      – А в какую группу ты записал себя?

      – Хотелось бы в первую, но опыта военной службы не имею. Во вторую и третью не могу, хотя от спиртного нос не ворочу. Для четвёртой я больно открытый человек, а про остальные я и говорить не хочу.

      – Это почему же? Судя по твоему виду, три дня назад в пятую группу ты вполне бы подошёл, ночь-то провёл с официанткой.

      Родин опустил нос, но возразил:

      – Но официантка не из нашей же столовой, а молодка из ресторана.

      – Это несколько повышает ваш рейтинг, лейтенант, – рассмеялся Игорь. – А в общем-то, все твои научные исследования – это баловство, по одному периоду жизни людей судить нельзя, хотя в твоих размышлениях что-то есть, они как отправная точка могут быть положены в научно-психологическое исследование. Так что дерзай, друг любезный!

      Родин попробовал дерзать, за два дня прочитал несколько статей по психологии и понял, что наука это серьёзная, требует хорошей подготовки и времени, а потому оставил дерзания на потом.

      Вечером были в театре оперетты, смотрели «Принцессу цирка». Актриса, игравшая княгиню Феодору Палинскую, была удивительно похожа на Клару, может, Олегу так показалось, но героиня воспламенила в душе лейтенанта тот пожар, бушевавший несколько дней назад. Пожар не утихал ни после спектакля, ни ночью, к утру Родин сдался и в обеденный перерыв позвонил Кларе.

      – Я жду тебя хоть сейчас, у меня сегодня выходной, – словно ждала звонка, ответила Клара.

      Вечер и начало ночи вновь были бурными, но без безумного накала, как в прошлый раз, они даже разговаривали в перерывах между любовными играми, говорила больше Клара. Она поведала Олегу, что родилась в 1942 году и отец её немецкий офицер Хорст Кранцлер, он ещё в сорок первом сделал её мать своей любовницей. Влюбился до беспамятства в молодую украинку с тугой русой косой, влюбился так, что после рождения дочери, которую сам назвал Кларой, добился разрешения на брак с женщиной «низшей» расы. В ноябре сорок третьего Хорст погиб под Васильковом, где они жили, а через две недели после освобождения города нашими войсками мать девочки арестовали и больше никто её не видел. Клару воспитывала бабушка. В 1946 году, демобилизовавшись из армии, её удочерила родная тётя, дала ей свою фамилию и отчество мужа, других детей у новых родителей не было и приёмную дочь они баловали. Клара училась в элитной школе в основном на тройки, душа к учёбе не лежала.

      Зато