Трибунал. Владимир Войнович

А который не живет, тот ничего не совершает.

      Председатель. Ну, что же вы сели? Поднимайтесь сюда.

      Секретарь. И не стесняйтесь.

      Подоплеков (встает, смущается). Я? Да ну что вы! (Смеется). Я перед публикой выступать не умею. Все-таки, как бы сказать, не артист.

      Председатель. Ну почему же не артист? Знаете, Шекспир сказал: «Весь мир – театр, и люди в нем актеры». Поднимайтесь, и посмотрим, актер бы или не актер

      Подоплеков (смущаясь еще больше). Да что вы! Да какой уж из меня актер! Если вам нужен из зрителей какой-нибудь такой ассистент, вы уж, как бы сказать, пригласите кого-то другого. Потому что я перед публикой просто теряюсь. Ну, вы начинайте, начинайте. (Садится).

      Председатель (смеется). Чудак-человек! Да как же мы можем без вас начинать? Мы же трибунал. Нам нужен подсудимый.

      Секретарь. А трибунал без подсудимого – это все равно что свадьба без жениха. (Смеется).

      Председатель. Поднимайтесь, поднимайтесь!

      Подоплеков (вскакивает). Ну, мне это, в конце концов, надоело. Я думал, вы шутите. А вы из меня хотите какого-то, понимаете, клоуна сделать. А я вам вовсе не клоун. Вы выступаете, вот и выступайте, а я буду смотреть. А если что, и вообще уйду и потребую у администратора: пусть мне даже деньги за билет вернут. (Ларисе). Пойдем, Лара! Я даже и вовсе этот спектакль смотреть не хочу, довольно, я бы сказал, дурацкий.

      Прокурор. Вы слышали? Он сказал, спектакль – дурацкий.

      Председатель. (Прокурору). Что? Что?

      Прокурор (волнуясь, встает). Ваша честь, я вот смотрю на то, что происходит, и думаю: ну как же вы позволяете этому человеку так нагло себя вести?

      Председатель. Ну а как же. Если даже человек совершил преступление, мы должны вникнуть во все подробности, понять, что его толкнуло на этот поступок, учесть смягчающие вину обстоятельства. Мы же, в целом, гуманные люди.

      Прокурор. Ваша честь, гуманизм, как всем известно, является важнейшей чертой нашего общества, но при этом никто не должен воспринимать наш гуманизм как слабость. Вы просите его по-хорошему, а он издевается, нам мешает, публику задерживает. А публика ждет.

      Подоплеков. Вот именно, что публика ждет. Публика ждет от вас нормальных, увлекательных спектаклей с глубоким содержанием, а вы какой-то чушью занимаетесь. Театр, понимаете ли, абсурда. Глупость такую придумали – зрителей на сцену таскать. Да я такую мерзость и смотреть не желаю.

      Лариса. Я же тебе говорила, не надо ходить на всякую современную чепуху. Лучше бы Чехова посмотрели или Островского.

      Подоплеков. Ну откуда же я знал, что чепуха? Я думал, раз такое название, «Трибунал», значит детектив какой-нибудь про бандитов, ментов или чекистов. Пойдем отсюда, ну их!

      Председатель. Я вам последний раз говорю: поднимитесь сюда, или я прикажу вас доставить силой.

      Подоплеков (пробираясь к выходу). Как же, прикажешь. Приказатель нашелся.

      Председатель (полицейским). Доставьте его сюда!

      Трель полицейских