Герцог и я. Джулия Куин

запальчиво сказал он. – Я их не надену никогда.

      Она внимательно посмотрела на него. Что-то в его тоне и выражении лица говорило ей, что он совершенно искренен.

      – А как же ваш новый титул? – спросила она.

      Он пожал плечами:

      – Что с ним такое?

      – Как что? Если вы не женитесь и не произведете на свет наследника, титул угаснет вместе с родом. Или перейдет к какому-нибудь противному кузену.

      В его глазах появились искорки смеха. Таким он ей нравился больше.

      – Откуда вы знаете, что все мои кузены противные?

      Ее лицо тоже озарила улыбка.

      – Все двоюродные, да еще претендующие на титул, бывают пренеприятные. Разве вы не знаете такого правила?

      – Ваши слова еще раз свидетельствуют о том, что вы досконально изучили мужчин, – с преувеличенным восхищением произнес он.

      Она победоносно взглянула на него.

      – А раньше вы мне не верили.

      Он снова сделался задумчивым, а спустя некоторое время спросил:

      – А оно того стоит?

      – Что именно?

      Саймон на мгновение отпустил ее руку и махнул в сторону толпы гостей:

      – Все это. Бесконечный парад тщеславия и честолюбия. Пребывание матери в роли сторожа за спиной.

      Дафна фыркнула:

      – Не думаю, что матушка пришла бы в восторг от такого сравнения. Да, думаю, оно того стоит, выражаясь вашим языком. Потому что все это называется жизнью.

      Она замолчала, и он подумал, что больше ничего не услышит в продолжение беседы, но она заговорила снова, глядя на него большими потемневшими глазами:

      – Я хочу мужа и детей. Мне кажется, что желание это не так уж глупо. Я четвертая в семье из восьмерых детей, почти ничего не знаю и не видела, кроме нашего дома, сестер, братьев, и не представляю существования вне их окружения.

      Саймон не сводил с нее глаз, а в голове звучал тревожный сигнал-предупреждение: ты хочешь ее, ты готов пойти на любую глупость, чтобы в конце концов овладеть ею, но ты не должен, не смеешь этого делать. Даже пытаться. Даже думать об этом. Не смеешь нарушать ее сердечный покой, разбивать хрупкие стены мира, в котором живет ее душа. Ведь тем самым ты и себя выведешь из равновесия, пускай призрачного, и не сможешь уже никогда обрести успокоения.

      Она, как все нормальные люди, хочет семью, детей, а ты… Ты даже думать об этом не желаешь!

      Тебе она нравится, приятно быть рядом с ней – как ни с кем раньше. Но ты не смеешь даже прикоснуться к этой женщине, ты обязан оставить ее для кого-то другого…

      – Что с вами? – негромко спросила она и улыбнулась. – Витаете в облаках?

      Он отвел взгляд.

      – Просто задумался над вашими словами.

      – Неужели они стоят того?

      – Вполне. Не могу припомнить, когда слышал последний раз такие простые, откровенные речи, полные глубокого смысла.

      – Вы мне льстите, ваша светлость.

      – Сейчас не надо иронии, мисс Бриджертон. Ведь хорошо, если человек знает, чего хочет.

      – А вы знаете?

      Как ей ответить? Как и у всех, были вещи, о которых