Нерушимый форпост. Сергей Васильевич Моисеев

нашего бедолагу робота. Она не учитывает локальные повреждения, а смотрит на характер повреждений в целом. У ней есть какой-то критерий, но я не знаю точно какой. Система же не восстанавливает все разрушения сразу. Она ждет, когда их наберётся достаточно много. Тут даже, я думаю, какая-то глобальная система. Она не кинется восстанавливать цитадель, даже если мы полностью её разрушим. Но вот тропинку к воротам она сразу заметит и сделает всё, чтобы никто не прошёл. Чувствуешь разницу?

      Сержант поспешно кивнул, косясь на руку капитана, которая всё ещё лежала на кобуре.

      – Так чего мы ждём?! – рявкнул капитан. – Найди мне этот сигнал.

      Через два дня посыльный нашёл капитана на том же самом месте, что и в прошлый раз.

      – Везёт вам, – завистливо вздохнул он, протягивая планшет. – Тишина. Чистый воздух. Птички поют. Мне бы так хоть на недельку.

      – Кому как, – ответил капитан. – Ну и что нам тут пишут? – озадачил он самого себя.

      На экране высветилось всего лишь одно слово «Готово» и капитан удовлетворённо хмыкнул:

      – Ну вот. И конец этой тишине.

      Он сурово посмотрел на посыльного и строго сказал:

      – Мне эта тишина дорого обходится. Вот ложись, отдыхай. А я побежал. Ты мне столько проблем принёс, что я и не знаю даже: радоваться мне или плакать.

      Капитан умчался прочь, а посыльный растянулся на травке и блаженно вздохнул.

      – Знаем мы ваши проблемы. Небось опять сабантуй намечается. Вон как прытко поскакал. На службу так не бегают…

      Для спецподразделения выделили отдельное помещение и капитану уже не приходилось бегать по всему гарнизону, собирая свой отряд.

      – Рота подъём! – весело гаркнул капитан, увидев сонное царство.

      Но вместо шумного переполоха бойцы лишь томно потянулись в своих койках и только двое изволили спустить ноги на пол.

      – Вы что, дармоеды, страх потеряли?! – взревел капитан. – Даю вам тридцать секунд на сборы. Митурин! – окликнул он бойца, который и вовсе отвернулся к стенке. – У тебя двадцать секунд осталось. Или поедешь обратно в полк.

      Солдат подпрыгнул как ужаленный и молниеносно натянув робу, запричитал:

      – Так мы ж взвод, а не рота, товарищ капитан. Вот я и подумал: может, это не нас будят.

      Маленький, щуплый, да ещё и белобрысый, он хитро сощурил свой взгляд, ожидая снисхождения.

      – Не умничай, – огрызнулся капитан. – Вы тут не пойми что. Жрёте за дивизию, спите за батальон. И не смотри так жалобно. Кросс на двадцать километров всё равно тебе обеспечен. Если живой останешься.

      Он выждал, пока все оделись и ещё раз придирчиво осмотрев свою команду, сказал:

      – Значит так. Даю вам двадцать минут на сборы. Митяшин. Дуй на склад и получи сухпаёк на три дня.

      – Есть, – козырнул солдат и побежал к выходу.

      – На всех! – крикнул ему вдогонку капитан, вспомнив, что Митяшин порой своеобразно воспринимает команды.

      – Остальные берут оружие и грузятся на джип. Берём только огнестрельное. Самохин, –