Девушки с картины Ренуара. Доминик Бона

семью Шоссон. Сейчас его полотно находится в Лионском музее. Следом он пишет портрет самого Эрнеста Шоссона и еще один, где изображает «Месье и мадам Эрнест Шоссон». Члены обеих семей посещают одних и тех же художников и позируют для них. И принимают их под одинаковыми потолками, в том же сплоченном кругу людей искусства и друзей. Главную роль здесь играют Жанна Шоссон и Мадлен Лероль: они не довольствуются традиционно отводимыми им ролями хозяек домов, и принимают участие в разговорах, демонстрируя при этом культуру, тонкость понимания и юмор, что не может не понравиться их собеседникам.

      Здесь, то у Лероля, то у Шоссона, собираются все представители современной музыки: Дебюсси, д’Энди, Дюпарк, Шабрие, Бонер, Альбенис… Две семьи так тесно связаны между собой, что, когда у Лероля не принимают, он вместе с женой и детьми обедает у Шоссона. Случаются и обратные ситуации…

      В этом ареопаге Дебюсси занимает особое место. Хотя он одинаково привязан как к Леролю, так и Шоссону, оказавшему ему большую помощь в начале карьеры и поддерживающего его морально и материально с таким великодушием, в котором невозможно усомниться, чувствуется, что между двумя талантливыми музыкантами намечается разлад. Не из-за соперничества или конкуренции между ними, а по причине очень глубокого различия во взглядах на музыку. Дебюсси, с его вольным гением, не причисляет себя ни к одной школе. Он – воплощение беспредельной чувственности, буйного, искрящегося искусства. Между тем Шоссон, со всей своей чувствительностью и оригинальностью, больше подчиняется правилам и строгим принципам своего учителя Сезара Франка. Дебюсси не любит Франка и всегда называет его исключительно «фламандцем». Еще в 1913 году, задолго до смерти Шоссона, Дебюсси с сожалением выскажется о губительном влиянии его обучения на сочинителя «Короля Артура». «Его естественные изящество и ясность сталкивались со строгостью чувств, лежащей в основе эстетики Франка», – говорил Дебюсси.

      Он не переставал предостерегать Шоссона: «Вы подвергаете свои идеи такому сильному давлению, что они больше не смеют являться вам, поскольку боятся, что непристойно одеты. Вы не даете себе свободы, а главное, вы как будто не позволяете воздействовать на свою фантазию тому загадочному, что заставляет нас находить точное выражение чувств. Тогда как упорный и настойчивый поиск, конечно, только заглушает их».

      Шоссон прекрасно осознаёт это. Он, с присущей ему скромностью и проницательностью, отвечает, что его озабоченность, безусловно, объясняется его работой в Национальном музыкальном обществе: «Концерты там иногда походят на экзамен на докторскую степень. Приходится доказывать, что владеешь своим ремеслом. Это большая ошибка».

      Поэтические предпочтения двух композиторов тоже не согласуются между собой. Если Дебюсси – безусловный поклонник Малларме, то Шоссон, также привязанный к мастеру чистой поэзии, принимающий его у себя и наносящий ему визиты на улицу Рима, ни разу не положил на музыку ни одного его стихотворения. Он считает, что в его стихах «слишком