Мать железного дракона. Майкл Суэнвик

Я желал получить ребенка, который однажды сбежит из этого ужасного места. Так на гоблинском базаре покупают певчую птичку – для того лишь, чтобы испытать радость, выпуская ее на волю.

      – И я на воле, отец, – с жаром ответила Кейтлин. – Делаю карьеру, у меня есть будущее, я вам за это благодарна.

      – Твоя благодарность не имеет значения. Я сделал это для сына.

      – Ладно, теперь я точно ничего не понимаю, – сказал Финголфинрод.

      Взгляд бесцветных глаз лорда Сан-Мерси перешел с Кейтлин на ее кровного брата.

      – Это твое наследство. Не титул и земли лорда Сан-Мерси, которые ждали тебя всю твою жизнь и которые доставят тебе не больше радости, чем доставили мне. Я приготовил этот подарок для тебя: сам ты не сумеешь вырваться, но сможешь поглядеть, как улетит на свободу твоя сестра.

      – Ну, это уже… – начал было Финголфинрод.

      Но отец поднял руку, призывая его к молчанию:

      – Я сказал все, что оставалось несказанным. Пришел мой час.

      Образ лорда Сан-Мерси заколебался, словно на сильном ветру. Внутреннее свечение стало ярче, окутало его, растворило в своем сиянии. Теперь в кресле словно сидело огромное яйцо из раскаленного света. Будто невзначай лорд заметил:

      – Вам лучше прямо сейчас уйти. Вряд ли разумно оставаться здесь, когда это случится.

      Когда они шли обратно по извилистой мощеной улочке, которую их отец прозвал rue des Villes Perdues[25], Финголфинрод спросил:

      – Ты заметила? Все только о себе любимом.

      – Род, пожалуйста. Не надо. Не сейчас.

      – Всю свою жизнь я терпел присутствие отца, его явное во мне разочарование, постоянное неодобрение. И вот наконец его правление подошло к концу – и теперь я должен сделаться им. С каждым годом буду становится все жестче и холоднее. Развлечения ради буду скупать военные должности, заведу любовниц, войду во вкус пыток. Но в конце концов…

      – Родди, заткнись!

      Финголфинрод изумленно уставился на Кейтлин.

      – Нет, это все не о нем любимом. Это все о тебе – о тебе, о тебе и еще раз о тебе! Все и всегда для тебя и всегда было для тебя. Я даже на свет появилась для тебя! – Кейтлин сжала кулаки, чтобы не наброситься на него.

      Финголфинрод крепко обнял ее, и она почувствовала, как ярость постепенно уходит. Кейтлин никогда не могла противиться брату, когда он так делал. Прошла долгая минута, Финголфинрод разжал руки и сказал:

      – Ты всегда была самой сильной из нас двоих. Я этому завидовал.

      Казалось, потрясениям этого дня не будет конца.

      – Род, в детстве ты всегда меня задирал. Так какого хрена?

      – Только потому, что был крупнее. Будь мы физически равны, все сложилось бы совершенно иначе. Я…

      Грянули баньши. Их яростные жалобы громоздились одна на другую, сливались в бесконечный поток. Поток обрушился на Кейтлин с такой силой, что, даже прижав ладони к ушам, она не могла прекратить эту пытку, ее можно было лишь перетерпеть. Где-то в глубинах земли забренчали колокола, под ногами

25

Улица Потерянных Городов (фр.).