Жизнь мальчишки. Роберт Маккаммон

прибитые гвоздями старые проржавевшие металлические таблички самого разного вида – их было не меньше сотни, – от рекламы содовой с апельсиновым соком «Грин спот» и порошка от головной боли «Би-Си» до радио «Гранд ол опри». За опушкой с табличками дорога свернула к серому бревенчатому дому с покосившимся крыльцом и двориком перед ним, хотя его трудно было назвать двором, скорее – зарослями сорняков. Здесь находилась самая разнообразная рухлядь: изъеденные ржавчиной машины для отжимания белья и кухонные плиты, светильники и кровати, вентиляторы, холодильники и другая бытовая утварь, наваленная неряшливыми кучами. Тут были и мотки проволоки высотой не ниже моего отца, и огромные корзины, полные пустых бутылок, а посреди всего этого барахла высился металлический знак с изображением улыбающегося полицейского, поперек груди которого была выведена надпись красными буквами: «Стой! Не воруй». В голове копа красовались три дырки от пуль.

      Не думаю, что у мистера Скалли возникали проблемы с ворами: не успел отец заглушить мотор пикапа и открыть дверцу, как две рыжие охотничьи собаки, лежавшие на крыльце, вскочили и принялись нас облаивать. Через несколько мгновений дверь распахнулась и на крыльцо выскочила невысокая, хрупкая на вид женщина с тугой светлой косой и ружьем в руках.

      – Кто вы такие? – заорала она грубо, как дровосек. – Что вам тут надо?

      Мой отец поднял руки:

      – Я Том Маккенсон, миссис Скалли. Из Зефира.

      – Какой такой Том?

      – Маккенсон, мэм!

      Чтобы перекрыть собачий лай, отцу приходилось кричать:

      – Я приехал из Зефира!

      – А ну тихо! – прикрикнула на собак миссис Скалли.

      Она сорвала мухобойку с крючка на крыльце и несколько раз вытянула ею псин, что существенно охладило их пыл.

      Я выбрался из кабины пикапа и встал рядом с отцом. Наши ботинки увязли в топкой грязи.

      – Мне надо повидаться с вашим мужем, миссис Скалли, – сказал отец. – Дело в том, что он по ошибке забрал и увез велосипед моего сына.

      – Вот как? – удивилась миссис Скалли. – Обычно Эммет не ошибается.

      – Так ваш муж дома?

      – Он там, на заднем дворе, в одном из сараев, – ответила жена старьевщика, указывая направление дулом ружья.

      – Благодарю вас, мэм.

      Мы пошли в нужную сторону, но не успели сделать и десятка шагов, как миссис Скалли крикнула нам вслед:

      – Эй, вы! Если споткнетесь и переломаете ноги, мы за вас не отвечаем, понятно?

      Если перед домом четы Скалли творился, мягко говоря, беспорядок, то задний двор мог привидеться только в кошмарном сне. Сараи оказались ангарами из рифленого железа размером со склады для хранения табака-сырца. Чтобы добраться до сараев, пришлось идти по изрытой колеями тропинке, петлявшей между горами бесполезной рухляди: проигрывателей, разбитых статуй, садовых шлангов, стульев, газонокосилок, дверей, каминных досок, горшков и кастрюль, старых кирпичей, кровельной дранки, утюгов, радиаторов