Мор, ученик Смерти. Терри Пратчетт

жизнь для доброй сотни ребят. Исполненные надежд, они сделают первый шаг в своей карьере, перед ними распахнется широкая дорога достойной жизни и полезного служения людям.

      Чувствуя себя жалким и подавленным, Мор терялся в догадках, почему же не выбрали его. Он из кожи вон лез, чтобы выглядеть респектабельным. Каждому из потенциальных будущих хозяев он смотрел исключительно в глаза и подкупающим взглядом. Таким образом он надеялся создать впечатление молодого человека, обладающего чрезвычайно, просто редкостно положительными качествами и замечательным характером. Однако все его усилия были тщетны.

      – Хочешь горячего пирога с мясом? – спросил отец.

      – Нет.

      – Он их дешево продает.

      – Нет. Спасибо.

      – О-ох.

      Лезек поколебался.

      – Я могу узнать у продавца, может, ему нужен подмастерье, – стараясь поддержать сына, произнес он. – Очень надежное ремесло – поставщик провизии.

      – Вряд ли ему кто-то нужен.

      – Ты прав, наверное, не нужен, – согласился Лезек. – Бизнес вроде как для одного человека, я так думаю. К тому же он все равно уже ушел. Знаешь что, я оставлю тебе кусочек.

      – Я и вправду не проголодался, пап.

      – Тут небось и хрящика ни одного нет, все чистое мясо.

      – Не хочу. Но все равно спасибо.

      – О-ох, – Лезек чуть-чуть сник.

      Он принялся пританцовывать, чтобы вбить в замерзающие ноги немного жизни, затем просвистел несколько лишенных мелодии тактов. Он испытывал чувство, что должен что-то сказать, вернее, изречь – нечто вроде мудрой тирады или житейского совета. Напомнить, что в жизни есть темные и светлые полосы, положить руку на плечо сына и пространно заговорить о проблемах взросления – короче говоря, показать, что мир – это забавное местечко, в котором человеку, метафорически выражаясь, не следует проявлять излишнюю гордость и отказываться от предложенного ему горячего пирога с мясом.

      На площади, кроме них, никого не осталось. Мороз, последний в этом году, все крепче и крепче сжимал своей хваткой булыжники.

      Высоко на башне спрятанное за циферблатом зубчатое колесо повернулось, издав звонкое «клонк!», зацепило зубцом рычаг, освободило храповик и позволило упасть тяжелому свинцовому грузу. С жутким металлическим хрипом дверцы на циферблате раздвинулись, и глазам зрителей предстали скромные труженики часов. Дергающимися движениями, словно страдая от острого приступа болезни под названием «артрит роботов», они заколотили молоточками, звоном провозглашая новый день.

      – Такие-то дела… – голосом, в котором забрезжила надежда на ночной сон, протянул Лезек.

      Им предстояло найти местечко для ночевки. Ночь Всех Пустых не самое подходящее время для прогулок по горам. Может, удастся заночевать в каком-нибудь хлеву…

      – Еще не полночь. Полночь наступает с последним ударом, – сдержанно произнес Мор.

      Лезек пожал плечами. Сила упорства Мора положила его на обе