Право на месть. Аглая Отрада

который с них сыплется, превращается в золотой? Скажи, Макс?

      – Ден, давай доживем до того возраста, может на самом деле песок и не сыплется? Да и Омар к тебе неплохо ж относился.

      – Ага, и до сих пор на мои бои приходит. Только мне кажется, что делает ставки на мое поражение.

      – Треснулся башкой? Зачем ему это?

      Я пожал плечами. Просто подумалось именно так.

      – А зачем ему жениться через две недели после смерти матери? Мы же с ним и не общаемся, и не созваниваемся. И «сынка» с днюхами он не поздравляет. Ну теперь- то понятно, почему разошлись – а то б я еще в гости приперся, как к родственнику, а там – молодая жена. Вдруг возьму и украду, как цыган лошадь. Так сколько ей лет?

      – Лошади?

      – Остряк самоучка!

      – Двадцать шесть. Все ж не пойму, зачем тебе эта информация?

      – Знаешь, болезненное любопытство мазохиста – отдирать на ранке засохшую корочку. Хочу до конца расковырять ее. И если честно, хочу узнать, где у отчима «кнопка». Помнишь, фильм про Электроника старый? Так вон там бандиты выясняли, где этот Электроник «вкл/выкл». Меня прямо раздирает, как этот козел умудряется так баб склеивать, что они за ним в ЗАГС прутся, наследство оставляют. Я на маму не обижаюсь. Наверно, после смерти отца он ее вытащил из депрессии. Но за наследство зло берет. Я не бедствую, но отец пахал, как конь, чтобы заработать состояние.

      За рассуждениями я почувствовал, что злость немного утихла. Если мама повелась на его сладкие речи… Может и у этой… были какие причины?

      – Ладно, пойдем. Фарш невозможно провернуть назад. Я в порядке.

      Если так можно назвать настроение «гаже некуда».

      В регистратуре мы узнали, где лежит безымянная пациентка. На удивление, ее не оставили в коридоре, как бомжичку без полиса и документов. А положили в палату. Очевидно, портреты Франклина способны творить чудеса.

      Но не успели мы к ней дойти, как меня перехватил тот самый Айболит, на которого я наехал..

      – У меня есть, что вам сказать. Очень серьезно.

      Меня удивило, что в его тоне не было ни малейшего намека на уважение.

      Я отстранился, пытаясь посмотреть на него именно серьезно, потому что начало диалога совершенно не вдохновило на общение.

      – Или вы гарантируете, что больше эту женщину пальцем не тронете, или я буду вынужден сообщить полиции.

      – Ты что несешь, ветеринар? Какая женщина? Да я к ней пальцем не притрагивался.

      Айболит презрительно посмотрел, будто разговаривал с насекомым.

      – А следы на ее теле не от пальцев.

      – А ты что бессмертный?! Ты чего это решил, что можешь тут кого-то за ноздри водить, – утихшая было злоба, как змея, свернувшаяся в клубок, моментально подняла голову. Я угрожающе двинулся к нему. Однако на лице Айболита не дрогнул ни один мускул, что меня еще больше взбесило. Я до хруста сжал кулаки, понимая, что здесь не место пускать их в ход. Но Макс, мой верный оруженосец, во избежание неприятностей, тут же вклинил свое отнюдь не богатырское тело между нами. Этот очкастый ботан, которого