Письмо дяде Холмсу. Валерий Гусев

по-мальчишески легкомысленно отмахнулся папа. – Митёк победит на конкурсе, получит премию и построит себе новый дом. Лучше прежнего.

      Слышал бы это Митёк!

      – Так, – сказал папа, – собирайтесь, лыжи не забудьте. – И он пошел в кабинет звонить писателю Митьку в его заснеженный дом.

      – Ну что? – спросила мама, когда папа вернулся. – Он обрадовался?

      – Очень обрадовался. Так обрадовался, что все свое оружие запер в сейф.

      – И гранаты? – расстроился Алешка.

      – Гранаты в первую очередь, – сказал папа. – Вы готовы?

      Мы молча показали ему лыжи, которые притащили с лоджии.

      – А ботинки лыжные? – спросил папа.

      – Они на антресолях, – вспомнила, подумав, мама. – В самом дальнем углу.

      Полдня мы с Алешкой снимали вещи с антресолей. А папа при этом приговаривал:

      – Это на помойку. Это тоже. Это тем более.

      А мама в ответ приговаривала, не соглашаясь:

      – Это нам еще пригодится. Это мне очень нужно. Без этого мне жизнь не мила. А вот это я полгода искала.

      Примерно так.

      Папа отфутболивает к стене старый чайник без носика, но с ручкой:

      – На помойку, я проверю!

      – Ты что! – ужасается мама. – Я его на дачу заберу. Из него очень удобно резеду поливать.

      Никакая резеда у мамы на даче не растет, одни одуванчики, но помечтать-то она может!

      Папа раскрывает старый чемодан. Чайник без ручки, зато чемодан с ручкой. И с замками, которые не запираются.

      – На помойку!

      – Ты что, отец! – ужасается мама. – Я в него что-нибудь сложу, пусть себе лежит спокойно.

      – Ты в него чайник спрячь, – советует папа. – Чтобы не убежал.

      И тут папа вытаскивает за ухо громадного розового медведя, похожего на бегемота. Но с кошачьей мордой.

      Мама чуть не падает в обморок:

      – Ты что! Эту собаку нам Ивановские подарили. Ее нельзя выбрасывать. Они обидятся!

      – Они не узнают, – успокоил ее Алешка.

      – Узнают, – возразила мама. – Они на работу каждое утро мимо нашей помойки ходят.

      – А мы на чужую помойку отнесем, – пообещал Алешка.

      – Не верь ему, – предупредил папа. – Он этого носорога Ивановским под дверь положит.

      Алешка усмехнулся, но спорить не стал.

      Короче говоря, ничего мы на помойку не отнесли – все уложили обратно на антресоли. А лыжных ботинок там не оказалось.

      – Они в стенном шкафу, – вспомнила, подумав, мама. – На самой верхней полке.

      – Я туда не полезу, – сразу же сказал папа. – Мне эти ботинки не нужны.

      В общем, шкаф мы тоже разобрали, но и в нем ботинок не оказалось.

      – Куда же они делись? – всерьез задумалась мама. И повернулась к папе: – Наверное, где-нибудь в твоем кабинете. Надо поискать.

      – Нет уж! – возразил папа. – Мне еще там жить и работать.

      – Иногда, – кивнул Алешка.

      – Что – иногда? – не понял папа.

      – Иногда там жить и иногда